Моя первая встреча со Шри Ауробиндо

Дилип Кумар Рой

От команды переводчиков:

Дорогие друзья, мы хотели бы поделиться с вами еще одной историей из жизни Дилип Кумар Роя, его воспоминанием о первой встрече со Шри Ауробиндо.

На наш взгляд этот текст заслуживает внимания тем, что редко с кем в беседах Шри Ауробиндо так откровенно рассказывал о своей Йоге, трудностях и целях своей Тапасьи. Интересно заметить, что эта была их первая встреча, но Шри Ауробиндо уже тогда знал о Дилипе, позднее в переписке с ним Шри Ауробиндо писал:

«… Я имел в виду, что еще до того, как встретился с вами в первый раз, я знал о вас и сразу почувствовал контакт с тем, с кем у меня была глубинная связь, которая постоянно дает знать о себе сквозь многие жизни, и я следил за вашей карьерой с симпатией и интересом. Это безошибочное чувство, оставляющее впечатление, что этот человек не только близок тебе, но и является частью твоего существования… Такая связь, всегда остается с теми, кто был с тобой в прошлом и такая встреча предопределена притяжением возникших ранее связей (хотя прошлые обстоятельства могут быть и неизвестны человеку). Это было таким узнаванием, — даже если отложить в сторону самую глубокую духовную связь — именно по этой причине вы приехали сюда. Если внешнее сознание не полностью осознает, это из-за препятствующего слоя корки, который всегда создается при новом физическом рождении, но душа знает».

Другое письмо Шри Ауробиндо:

«… При первой встрече я сразу увидел, что в вас есть этот внутренний Йогин, и ваши прежние переживания были достаточно убедительными для всех, кто хоть что-то знает об этих вещах. Когда внутри присутствует этот внутренний йогин, становление на путь Йоги несомненно, и даже самое внешнее поверхностное сознание не может помешать окончательному успеху в Йоге».

Выражаю огромную благодарность в помощи и редактировании — Маше Мошковой и Юле Мининой. И конечно же с благодарностью Шри Ауробиндо и Матери за Их поддержку, Свет и Любовь которые Они проливают на всех нас.

Моя первая встреча со Шри Ауробиндо

… В январе 1924 года я впервые встретился со Шри Ауробиндо. 24-го января я удостоился редкой привилегии — долгого разговора с ним. На следующий день беседа не была столь продолжительной. Я тщательно сохранил запись обо всем, что происходило, а впоследствии отправил эти записи Ему для просмотра. В целом, Он одобрил их, сделав лишь несколько незначительных поправок. Ниже привожу эти записи:

Было около восьми утра. Шри Ауробиндо жил тогда в одном из зданий Ашрама, которое находилось напротив главного входа. В передней части веранды стояло кресло, в котором Он сидел. Я поклонился Ему и сел напротив него. Между нами стоял продолговатый стол.

«Сияющая индивидуальность!» словно сам воздух пел о Нем. Глубокая аура покоя окружала его, — невыразимый, но реальный покой, который почти моментально притягивал в его магическую орбиту. Но больше всего меня очаровали его глаза — сияющие, как путеводные звезды. Только переброшенный поперек шарф прикрывал Его обнаженный торс.

«Самый величайший из живущих йогинов Индии!» — мое сердце быстро билось. До этой встречи я видел лишь нескольких садху и саньясинов, но здесь был настоящий йогин, который годами жил в уединении, и он все же проявлял некоторый интерес к тому, чем я занимаюсь.

Он смотрел на меня своим успокаивающим, но все же пристально-проникновенным взглядом. Нет слов, чтобы описать то, что я чувствовал в тот момент. Через какое-то время с некоторым усилием я собрался.

Дилип Кумар: «Я пришел, — заикаясь сказал я, — чтобы узнать … скорее выяснить … если я мог бы пройти инициацию … я имею в виду, я хочу практиковать вашу йогу, если это возможно».

Он ответил просто: «Вы должны сначала сказать мне, что именно вы ищете, и почему вы хотите заниматься моей йогой».

Я растерялся! Зачем? Знал ли я себя? Как же все это выразить ясно и убедительно? Я изо всех сил старался найти какую-то ясность, чтобы выйти из замешательства.

Д.К.: «Допустим, — наконец я нашел слова, — или, скорее, позвольте мне спросить, можете ли вы мне помочь в достижении или, скажем, прояснении цели жизни?»

Шри Ауробиндо сказал: «На этот вопрос нелегко ответить, потому что я не знаю ничего такого желанного, что высоко и одинаково ценится всеми, а также о цели жизни, которая может быть ценной для всех. Цель жизни не может быть одинаковой у разных людей, также с ищущими, подходящими к йоге с различными целями. Некоторые хотят практиковать йогу, чтобы уйти от жизни, как майавадин [приверженцы иллюзионизма]: те хотят вообще отречься от жизни, поскольку эта воспринимаемая жизнь, по их мнению, является иллюзией — майей, которая скрывает высшую реальность. Есть и другие, которые стремятся к высочайшей любви или блаженству. А также есть и такие, которые хотят получить от йоги силу или знание, или безмятежную устойчивость, непроницаемую для ударов жизни. Так что, прежде всего вы должны определиться в том, что именно вы ищете в йоге».

Д.К.: «Мне хотелось бы узнать — отчаянно предположил я — может ли йога, как последнee средство, найти решение для изменения искажений жизни со всеми ее врожденными страданиями и унижениями».

Ш.А.: «Вы имеете в виду трансцендентное знание?»

Д.К.: «Если угодно — да, но не только, я также хочу мудрости, увенчанной блаженством».

Ш.А.: «Вы, конечно, можете получить от йоги и то и другое».

Д.К.: «Могу ли я тогда получить инициацию от вас?»

Ш.А.: «Вы можете, если согласитесь на условия и, если зов ваш сильный».

Д.К.: «Не могли бы вы дать мне представление о природе этих условий… и о зове, о котором вы говорите… могу я спросить, что вы в точности имеете в виду? Из вашей брошюры ‘Йогическая Садхана’ я понял, — я продолжил прежде, чем он смог ответить на мой вопрос — что вы называете себя Тантриком, который верит в [игру, как конечную причину космического проявления], а не последователем Шанкары, верящим в майю. Например, вы писали: «Реализовать Бога в жизни — это человеческая зрелость». И если моя память меня не подводит, вы сказали в своей ‘Жизни Божественной’: «Мы должны принять многогранность Проявления, даже когда мы утверждаем единство Проявленного».

Ш.А.: «Это правда, что я верю в лилу [космическую игру], — кивнул Он. — Но почему именно на это вы ссылаетесь?»

Д.К.: «Я хотел убедиться, действительно ли вы имели в виду то, что вы написали в своей ‘Йогической Садхане’. Я также надеюсь, что ваша йога не обязывает человека жить в пещере и отречься от активной жизни или жить как бездеятельный пенсионер, чьи дни сочтены? Эта надежда, к счастью, вызвана вашим отказом от майавады».

Ш.А.: «Я понимаю, о чем вы говорите». — сказал Oн, доброжелательно улыбаясь. — «Что ж, да, я не майавадин, к счастью для вас, как и для меня. Но, кстати, я не автор книги ‘Йогическая Садхана’.

Д.К.: «Что вы имеете в виду?»

Ш.А.: «Разве вы не слышали об автоматическом письме?»

Д.К.: «Планшет?»

Ш.А.: «Не совсем. Я просто держал перо, в то время как бестелесное существо писало то, что хотело, используя мою ручку и руку».

Д.К. «Могу я спросить, почему вы предоставили себя для такого письма?»

Ш.А.: «В то время я пытался выяснить, сколько истины и сколько сублиминального внушения из погруженного сознания могут быть в явлениях такого рода. Но давайте оставим это, — добавил Он. — Вернемся к вашему основному вопросу. Вы спросили об активной жизни. Ну, это не обязывает вас отказаться от всего, что вы цените в своей активной жизни. То, от чего вы должны быть готовы отречься — это привязанность ко всему на этом плане, независимо от того, живете ли вы внутри или вне колеса кармы [действия]. Ибо, если вы сохраните эти привязанности, Свет сверху не сможет беспрепятственно работать, чтобы осуществить радикальное преобразование вашей природы».

Д.К.: «Означает ли это, что я должен отказаться, скажем, от всех человеческих симпатий и настоящей дружбы, от всех радостей жизни и сочувствия?»

Ш.А.: «Нет. Отсутствие любви и сочувствия не является необходимым для сближения с Божественным; напротив, чувство близости и единства с другими является частью Божественного сознания, в которое садхак входит посредством сближения и чувства единения с Божественным. Полный отказ от всех отношений — это, безусловно, конечная цель Майявадина, а в аскетической йоге полная потеря всех дружеских отношений, чувств и привязанности к миру и его живым существам рассматривалось бы как многообещающий признак прогресса к мокше [освобождению]. Но даже там, я думаю, допустимо чувство единства и непривязанного духовного сочувствия ко всем, подобно состраданию буддиста — по крайней мере, на предпоследней стадии, перед обращением к мокше или нирване».

Затем разговор повернулся к моей всепоглощающей страсти — музыке. Одним словом, я чувствовал, что готов отказаться от всего ради йоги, кроме моей музыки. Он улыбнулся и сказал, что в его йоге сдача должна быть безусловной — другими словами, если меня попросят отказаться от музыки, я должен быть готов немедленно выбросить ее за борт. Он добавил: «Истина заключается в следующем: до тех пор пока радости, которые относятся к низшим планам, продолжают быть слишком живыми и желанными, вы найдете достаточно много обоснованных причин, по которым вы не захотите отказаться от них. Вы сможете отказаться от этих радостей только тогда, когда у вас есть зов к высшим радостям, когда наступает пресыщение от низших желаний, и они становятся пустыми. Обетованная Земля Духа начинается там, где заканчиваются границы мирских наслаждений».

Д.К.: «Но почему? — спросил я после паузы, — Неужели нельзя надеяться увидеть хотя бы мельком эту Землю заранее? Это из-за толстых стен наших мирских желаний?»

Ш.А.: «Ваше предположение не совсем верно, — возразил Он. — Ибо, даже, когда мы живем в мире этих желаний, проблеск, зов, приходит к нам сквозь щели и трещины неудовлетворенности и пресыщения. Но это не длится долго. Ибо по-настоящему вы начинаете открываться тогда, когда становитесь до некоторой степени очищены. Темнота периодически закрывает свет, потому что требуется много времени, чтобы все наше существо открылось свету. Вот почему йога настойчиво подталкивает нас к высотам, где свет не сможет быть больше сокрыт облаками. И только потому, что йога — это такое восхождение сознания, где любая привязанность, или желание признания, или соблазны на более низких уровнях: материальном, интеллектуальном или эстетическом, в конечном счете, оказываются оковами».

Д.К.: «Почему же вы тогда так хорошо пишете о материализме, а также о интеллектуальных и эстетических наслаждениях? И почему ваши собственные произведения так хорошо освещены интеллектуально? Почему вы хвалили искусство? Вы писали: ‘Самая высокая цель эстетического существа — найти Божественное через Красоту’?»

Ш.А.: «Почему нет? Интеллект, искусство, поэзия, знание материи и т. д. могут помочь нашему прогрессу существенно, если мы их правильно направляем. Это, по сути, дело эволюции. Вот почему однажды я писал: ‘Разум был помощником, теперь Разум — это препятствие’; это просто означает, что наш интеллект может быть помощью в нашей эволюции, но только в части пути. Но когда он полагает, что может судить о том, что находится за сферой его деятельности, его нужно поставить на место. Кроме того, разные люди обладают разной восприимчивостью, и у каждого свои задачи и разные способы их выполнения, каждый подходит к Истине согласно его свабхаве (путь его природы). Другими словами, те, кто ментально более развит, воспринимает свет интеллекта намного лучше, чем те, кто не настолько одарен интеллектуально. Но это не означает, что не существует реализаций выше ментальных. Вне всяких сомнений, они есть, и мы можем реально убедиться в этом, когда открываемся реализации Духа, — когда ментальные радости уже больше не отвечают нашим требованиям, а эстетические радости уже больше не удовлетворяют нас. С этим открытием на мгновение приоткрываются высшие миры, высшие относительно тех, к которым мы привыкли. Вы понимаете, о чем я?”

Д.К.: «Вы имеете в виду, что йога расширяет наше сознание все больше и больше?»

Ш.А.: «Это мое видение эволюции, — кивнул Oн, — это постепенное раскрытие сознания, восходящего к своим высшим областям. Это йога, которая должна привнести свет и силу на следующий этап эволюции человеческого сознания».

Дилип Кумар Рой

продолжение следует….