«Мать» Глава 6.5. Махалакшми
Мать. Глава 6.5
Махалакшми
Мудрость и Сила – не единственные проявления божественной Матери; есть более утонченное таинство её природы, без которого Мудрость и Сила были бы неполными, и совершенство не было бы совершенным. Превыше них – чудо вечной красы, непостижимое таинство божественных гармоний, захватывающая магия неотразимого универсального очарования и влечения, которая привлекает и удерживает вещи и силы и существа вместе и заставляет их встречаться и соединяться, чтобы тайная Ананда проявить себя из-за покрова, сделав из них свои ритмы и фигуры. Это – сила МАХАЛАКШМИ, и нет другого аспекта Божественной Шакти, более привлекательного сердцу воплощенных существ. Махешвари может казаться слишком спокойной и величественной и далекой для того, чтобы малость земной природы могла приблизиться и вместить её, Махакали – слишком грозная и стремительна, чтобы наша слабость могла выдержать её; но всё обращается с радостью и стремлением к Махалакшми. Ибо она набрасывает чары опьяняющей сладости Божественного: быть рядом с ней – это глубочайшее счастье, и чувствовать её в своем сердце – значит превратить существование в восторг и чудо; грация, очарование и нежность изливаются из неё, подобно свету от солнца, и на чем бы не остановился её чудесный взор, и не осветила прелесть её улыбки, душа покорена и пленена и погружена в глубины неизъяснимого блаженства. Притягательно касание её рук, и их мистическое и тонкое влияние очищает разум и жизнь и тело и, там, где она ступает она, струятся чудодейственные потоки чарующей Ананды.
И все же, нелегко выполнить требования этой пленительной Силы и удержать её присутствие. Гармония и красота разума и души, гармония и красота мыслей и чувств, гармония и красота в каждом внешнем поступке и действии, гармония и красота жизни и всего окружения, таковы требования Махалакшми. Там, где существует родство с ритмами тайного мира-блаженства и ответ на призыв Все-Прекрасного, и гармония и единство, и радостное течение многих жизней, обращенных к Божественному, в такой атмосфере она согласна оставаться. Но, всё, что уродливо и посредственно и низко, всё, что скудно и убого и нечисто, всё, что грубо и жестоко, отталкивает её приход. Туда, где нет любви и красоты или их рождение неохотно, она не приходит; там, где они смешиваются и искажаются низменными элементами, она вскоре отворачивается, чтобы уйти и не изливает своих богатств. Если она, пребывая в сердце человека, увидит, что её окружают эгоизм и ненависть, ревность и злоба, зависть и раздор, если вероломство и жадность, и неблагодарность примешаны в священном сосуде, если грубость страсти и низменное желание искажают поклонение, в таких сердцах милостивая и прекрасная Богиня не задержится. Божественное отвращение охватывает её и она уходит, ибо она не та, кто настаивает или добивается; или же, сокрыв лицо своё, она ждет пока это горькое и ядовитое дьявольское зелье не будет отвергнуто и не исчезнет, прежде чем она снова установит свое счастливое влияние. Аскетическая беднота и суровость неприятны ей так же, как подавление глубоких эмоций сердца и прекрасных частей души и жизни. Ибо через любовь и красоту она налагает на людей узы Божественного. Жизнь превращается в её высших творениях в богатый узор небесного искусства, и всё бытие становится поэмой священного блаженства; богатства мира собираются вместе и выстраиваются в верховной гармонии, и даже простейшие и самые обыденные вещи становятся прекрасными её интуицией единства и дыханием её духа. Принятая в сердце, она возвышает мудрость до вершин чуда и открывает ей мистические тайны экстаза, что превосходит всё знание, она встречает поклонение страстным притяжением Божественного, наполняет силу и энергию ритмом, делающим мощь их действий гармоничным и пропорциональным, и наделяет совершенство очарованием, которое делает его вечным.
Чтение Матерью работы «Мать» Глава 6.5: Махалакшми:
Мать. Глава 6. Часть 5. Махалакшми
6.5
Wisdom and Force are not the only manifestations of the supreme Mother; there is a subtler mystery of her nature and without it Wisdom and Force would be incomplete things and without it perfection would not be perfect. Above them is the miracle of eternal beauty, an unseizable secret of divine harmonies, the compelling magic of an irresistible universal charm and attraction that draws and holds things and forces and beings together and obliges them to meet and unite that a hidden Ananda may play from behind the veil and make of them its rhythms and its figures. This is the power of MAHALAKSHMI and there is no aspect of the Divine Shakti more attractive to the heart of embodied beings. Maheshwari can appear too calm and great and distant for the littleness of earthly nature to approach or contain her, Mahakali too swift and formidable for its weakness to bear; but all turn with joy and longing to Mahalakshmi. For she throws the spell of the intoxicating sweetness of the Divine: to be close to her is a profound happiness and to feel her within the heart is to make existence a rapture and a marvel; grace and charm and tenderness flow out from her like light from the sun and wherever she fixes her wonderful gaze or lets fall the loveliness of her smile, the soul is seized and made captive and plunged into the depths of an unfathomable bliss. Magnetic is the touch of her hands and their occult and delicate influence refines mind and life and body and where she presses her feet course miraculous streams of an entrancing Ananda.
And yet it is not easy to meet the demand of this enchanting Power or to keep her presence. Harmony and beauty of the mind and soul, harmony and beauty of the thoughts and feelings, harmony and beauty in every outward act and movement, harmony and beauty of the life and surroundings, this is the demand of Mahalakshmi. Where there is affinity to the rhythms of the secret world-bliss and response to the call of the All-Beautiful and concord and unity and the glad flow of many lives turned towards the Divine, in that atmosphere she consents to abide. But all that is ugly and mean and base, all that is poor and sordid and squalid, all that is brutal and coarse repels her advent. Where love and beauty are not or are reluctant to be born, she does not come; where they are mixed and disfigured with baser things, she turns soon to depart or cares little to pour her riches. If she finds herself in men’s hearts surrounded with selfishness and hatred and jealousy and malignance and envy and strife, if treachery and greed and ingratitude are mixed in the sacred chalice, if grossness of passion and unrefined desire degrade devotion, in such hearts the gracious and beautiful Goddess will not linger. A divine disgust seizes upon her and she withdraws, for she is not one who insists or strives; or, veiling her face, she waits for this bitter and poisonous devil’s stuff to be rejected and disappear before she will found anew her happy influence. Ascetic bareness and harshness are not pleasing to her nor the suppression of the heart’s deeper emotions and the rigid repression of the soul’s and the life’s parts of beauty. For it is through love and beauty that she lays on men the yoke of the Divine. Life is turned in her supreme creations into a rich work of celestial art and all existence into a poem of sacred delight; the world’s riches are brought together and concerted for a supreme order and even the simplest and commonest things are made wonderful by her intuition of unity and the breath of her spirit. Admitted to the heart she lifts wisdom to pinnacles of wonder and reveals to it the mystic secrets of the ecstasy that surpasses all knowledge, meets devotion with the passionate attraction of the Divine, teaches to strength and force the rhythm that keeps the might of their acts harmonious and in measure and casts on perfection the charm that makes it endure for ever.