Шри Ауробиндо о перерождении
Шри Ауробиндо о перерождении
Возможно даже, Всевышний в самом деле обращается с ребяческой душой соответственно уровню ее незрелости и позволяет ей какое-то время лелеять свои чувственные фантазии об аде и небесах после смерти физического тела. Возможно, эти представления о посмертной жизни и о новом рождении как о месте, где мы получаем соответствующее воздаяние за грехи и добрые дела, были необходимы потому, что они соответствовали нашей полументализированной животной природе. Но с какого-то момента эта система перестает быть эффективной. Люди верят в ад и в небеса, но продолжают грешить как ни в чем не бывало вплоть до самого конца, когда они получают или индульгенцию от Папы, или последнее отпущение грехов от священника, совершают или покаяние на смертном одре, или омовение в Ганге, или дожидаются освященной смерти в Бенаресе – такими ребяческими средствами мы пытаемся уйти от собственной незрелости! В конце концов ум взрослеет и с презрением отбрасывает весь этот детский лепет. Теория перерождения, в котором нам воздается за наши грехи и благие дела, пусть более возвышенная или, по крайней мере, не такая грубо-чувственная, оказывается столь же неэффективной. И это хорошо. Потому что недопустимо, чтобы человек со своими божественными способностями старался быть праведным в ожидании награды и избегал греха, опасаясь наказания. Лучше быть отъявленным грешником, чем заботящимся о самосохранении трусом или мелочным барыгой, ведущим торг с Богом: в грешнике гораздо больше божественного и больший потенциал к восхождению. Поистине, как говорит Гита, krpanaah phalahetavah (“жалки и несчастны те, чьи помыслы и действия устремлены на достижение плодов” – Гита 2.49 – прим. пер.). Немыслимо, чтобы в основе этого огромного и величественного мира лежала такая примитивная система мелочных и ничтожных стимулов. В этих теориях есть свой здравый смысл? Тогда это здравый смысл ясельного уровня, детский сад. Этика? Тогда это грязная этика.
Истинное основание теории перерождения – это эволюция души, или, точнее, ее появление из покровов Материи, расцветание и постепенное самообретение. Буддизм содержал в себе эту истину, заключенную в теории кармы и выхода за ее пределы, но не смог до конца ее прояснить; индуизму она была известна в древние времена, но со временем он утратил правильные акценты в формулировке этой истины. Сегодня мы можем заново сформулировать эту древнюю истину на новом языке, некоторые философские школы уже пытаются это делать, хотя старые штампы по-прежнему стремятся украсить собой более глубокую мудрость. И если этот постепенный расцвет души в самом деле имеет место, то теория перерождения становится интеллектуальной неизбежностью, неотвратимым логическим следствием. Но какую цель имеет такая эволюция? Отнюдь не традиционную или корыстную добродетель и не безупречный подсчет мелких монет совершаемого добра в надежде получить соответствующее материальное вознаграждение – а постоянный рост божественного знания, силы, любви и чистоты. Только они представляют собой истинную добродетель, и эта добродетель не нуждается в вознаграждении (известное изречение на латыни: ipsa sui pretium virtus sibi – “добродетель сама себе награда” – прим. пер.). Единственная истинная награда за действия, совершаемые ради любви, – это растущая способность любить и блаженство, восходящее к всеобъемлющему экстазу и космической радости духа; единственная награда за действия, совершаемые ради истинного Знания, – это постоянное восхождение к беспредельному Свету; единственная награда за действия, совершаемые для обретения истинной Силы, – это вмещение в себя все больше и больше Божественной Силы, а за действия, совершаемые ради чистоты, – все большее и большее освобождение от эгоизма, расширение до той безупречно чистой беспредельности, где все вещи преобразованы и приведены в гармонию в божественном равноприятии. Искать какой-то другой награды – значит привязать себя к глупости и ребяческому невежеству; а смотреть даже на все эти вещи как на награду – незрелость и несовершенство.
Шри Ауробиндо «Перерождение»,
перевод с английского А. Шевченко