Шри Ауробиндо об Индийской Культуре

Шри Ауробиндо и Его Йога
Раздел 1: Обзор Учения Шри Ауробиндо. Часть 8

В серии статей в журнале «Арья», начавшейся с обзора статьи доктора Джеймса Каузинса об эпохе Возрождения в Индии, и другой серии[1], порожденной оскорбительными нападками на индийскую культуру со стороны Уильяма Арчера, Шри Ауробиндо анализирует основу и движущий дух индийской культуры.

Культура народа — это образ жизни, мысли и действия, сложившийся у него для выражения определенных ценностей, которые имеют особую притягательность для его коллективной Души. Так, Древняя Греция почитала идеалы красоты форм и изящества ума, а ее культура и цивилизация характеризовались стремлением к этим истинам. Точно так же жизнь римлян определялась духом организации, закона и порядка, евреев — этическим характером, японцев — любовью к искусству. Шри Ауробиндо отмечает, что доминирующей силой индийского жизнеустройства является духовная составляющая.

Сказать, что характер индийской культуры — духовный, не означает, что она избегает жизни и стремится к потустороннему. Напротив, ее духовность всеобъемлюща. Вся жизнь наполнена глубоким ощущением Духа. С этой точки зрения, все сущее, все движения во вселенной являются частью огромного проявляющегося Духа. За всем, что живет и движется, стоит Божественная Реальность, которая порождает все, руководит всем, направляет все. Жизнь — это попытка выразить эту Божественную Реальность, ее Сознание в возрастающей степени. Ранние рассветы Вед открыто провозглашают это видение и веру в божественную цель жизненного пути человека. Все едино в этом базовом Сознании — все миры, их обитатели, все силы и существа едины в едином Божественном. За всем видимым разнообразием скрывается это Единство. Цель жизни — реализовать это сознание Божественности и проявить его в различных сферах деятельности.

Это главный мотив индийской жизни с самого ее начала». И лучшими периодами в развитии и расцвете индийской цивилизации были те, в которые люди держались ближе к этому Идеалу и видению. Периоды упадка были именно теми, когда это вдохновение отходило на задний план и людей занимали менее значимые ценности.

Западные критики утверждают, что религиозный и духовный уклон индийского народа стал причиной его материального упадка. Показывая абсурдность этого утверждения, Шри Ауробиндо указывает на то, что именно этот поворотный момент в темпераменте индийского народа возвысил ценность жизни во всех ее видах, во всех ее движениях и наделил ее глубоким смыслом. Вся жизнь рассматривается как путешествие от Неведения к Знанию, от ограничений и неспособности к Силе и Могуществу, от боли и страдания к Радости и Блаженству. Все сферы жизнедеятельности направлены на достижение этой цели — искусство, литература, наука, философия, политика, — и ни один пропасть не остается не заполненным между Землей и Небом. Материя рассматривается как облачение Духа, а Дух — как душа Материи. Прославленные шестьдесят четыре искусства индийского знания интерпретируют одно с точки зрения другого и связывают их воедино в сознании человека. Sarvam khalu idam brahma — все это воистину Брахман; ayamātmā brahma — этот Я есть Брахман; tat twamasi — Ты есть Это; таковы знаменитые истины, звучащие в индийском сознании на протяжении веков.

Одним из основополагающих постулатов веры в этом подходе является истина о карме. Но и в этом случае вера в карму не сделала людей пессимистами и подверженными фатализму, как полагают критики. Восприятие того, что в жизни существует закон действия и ответной реакции, заставляет человека осознать свою ответственность за создание своего будущего. В его руках формирование своей судьбы. Следствием истины о Перерождении является более широкое видение цели жизни. Знание того, что этот краткий срок жизни на земле — не все, что у человека есть, а впереди целая вечность времени, в течение которой он может расти и совершенствоваться в образе Божьем, придает пробудившемуся человеку уверенность и спокойствие, которые помогают ему вырваться из суетливой толчее и суматохе жизни.

Если индийский ум верит в Судьбу, космическую Волю, которая реализуется независимо от индивидуальных желаний, он также знает, что эта Воля действует через множество составляющих индивидуальных воль и что существует Божественная Милость, превосходящая все детерминизмы — индивидуальные и универсальные, — Милость, которую можно призвать с помощью движения души. Все религии, все философии Индии признают всемогущий характер этой силы Божественной Милости. Таким образом, человек рассматривается как сознательный участник проявления Божественного, которым является эта вселенная, как существо, которое может определять направление и темп своего путешествия к конечной цели — божественному совершенству и свободе. Даже боги являются его помощниками, а Земля — избранным полем для этого совершенствования человека. Это главная идея индийского мировоззрения и основанной на нем культуры.

Подводя итог словами Шри Ауробиндо:

«Духовность — это действительно основной ключ к индийскому уму; чувство бесконечного является для него врожденным. Индия с самого начала видела — и даже в эпоху разума и в эпоху возрастающего невежества она никогда не теряла понимания, — что жизнь не может быть верно увидена в только одном свете, не может быть идеально прожита только под властью ее внешних проявлений. Она осознавала величие материальных законов и сил; она понимала важность физических наук; она знала, как организовать искусство обычной жизни. Но она также видела, что материальное не обретает своего полного смысла, пока не окажется в верном отношении к сверхфизическому; она видела, что сложность Вселенной не может быть объяснена с точки зрения человека или увидена его поверхностным взглядом, что за ней стоят другие силы, другие силы внутри самого человека, о которых он обычно не знает, что он осознает только малую часть самого себя, что невидимое всегда окружает видимое, сверхчувственное — ощутимое, даже как бесконечность всегда окружает конечное.
«Она также увидела, что человек способен превзойти самого себя, стать собой более полно и глубоко, чем он есть, — истины, которые только недавно начали осознавать в Европе и которые даже сейчас кажутся слишком великими для ее простого мышления. Она видела мириады богов за пределами человека, Божественное за пределами богов, а за Божественным — его собственную невыразимую вечность: она видела, что существуют диапазоны разума за пределами нашего нынешнего разума, и над ними она видела великолепие духа. Затем со спокойной храбростью своей интуиции, которая не знала ни страха, ни слабости и не уклонялась ни от каких действий, будь то духовное или интеллектуальное, этическое или жизненное мужество, она провозгласила, что нет ничего из этого, чего человек не мог бы достичь, если бы развивал свою волю и знание; он может покорить эти диапазоны ума, стать духом, стать богом, стать единым с Богом, стать невыразимым Брахманом. И с логической практичностью и научным мышлением и организованным методом, которые отличали ее ментальность, она немедленно отправилась на поиски пути. Отсюда, из долгих веков этого прозрения и практики, в ее духовности укоренилась мощная психическая направленность, великая жажда постичь бесконечное и овладеть им, неистребимое религиозное чувство, идеализм, йога, постоянное обращение ее искусства и ее философии.

Но это не было и не было всей ее ментальностью, всем ее духом; сама духовность не расцветает на земле в пустоте, так же как и наши горные вершины не вздымаются из облаков, подобно волшебной мечте, не имея основания». Когда мы смотрим на прошлое Индии, нас поражает ее потрясающая жизненная сила, ее неиссякаемая мощь жизни и жизненной радости, ее почти невообразимо плодовитая креативность. На протяжении по меньшей мере трех тысяч лет — а на самом деле гораздо дольше — она обильно, непрерывно, щедро, с неисчерпаемой многогранностью создавала республики, царства и империи, философии и космогонии, науки и вероучения, искусства и поэмы, всевозможные памятники, дворцы и храмы, общественные работы, общины и общества и религиозные ордена, законы, кодексы и ритуалы, физические науки, психологические науки, системы йоги, системы политики и управления, искусства духовные, искусства мирские, ремесла, производства, изящные ремесла — список бесконечен, и в каждом пункте — практически феерия деятельности. Она творит и творит, не удовлетворяясь и не уставая; ей нет конца, кажется, что ей почти не нужно пространство для отдыха, время для инертности и лежания под парами. Она ширится и за пределы своих границ; ее корабли пересекают океан, и прекрасное изобилие ее богатств перетекает в Иудею, Египет и Рим; ее колонии распространяют ее искусства, эпосы и верования на Архипелаге, ее следы находят в песках Месопотамии; ее религии завоевывают Китай и Японию и распространяются на запад до Палестины и Александрии, а образы Упанишад и изречения буддистов вновь звучат из уст Христа. Повсюду, как на ее земле, так и в ее произведениях, кипит энергия жизни».

А что же в будущем?

«Духовный мотив будет в будущем Индии, как и в ее прошлом, настоящим источником и доминантой. Под духовностью мы не подразумеваем отдаленный метафизический ум или склонность грезить, а не действовать. Не такова была великая Индия в ее великолепные дни расцвета, — что бы ни говорили некоторые европейские критики или интерпретаторы ее культуры, — и не такова будет Индия в будущем. Метафизическое мышление, несомненно, всегда будет сильным элементом ее ментальности, и можно надеяться, что она никогда не утратит своих великих, суверенных сил в этом направлении; но индийская метафизика так же далека от блестящего или глубокого развития идей французского или немецкого ума, как и от широкого интеллектуального обобщения на основе фактов физической науки, которое некоторое время выполняло функции философии в современной Европе. В своей основе она всегда была интеллектуальным подходом к духовной реализации. Хотя в более позднее время она слишком далеко ушла от жизни, но это не было ее изначальным качеством, будь то в ее ранних ведантистских интуитивных формах или в тех более поздних ее проявлениях, таких как Гита, которые относятся к периоду ее наиболее энергичной интеллектуальной оригинальности и творчества. Сам буддизм, философия, которая впервые действительно поставила под сомнение ценность жизни, сделал это только в своей интеллектуальной тенденции; в своих динамических частях, в своей этической системе и духовном методе, он дал новый набор ценностей, мощную силу, но более мягкий идеализм человеческой жизни и поэтому был чрезвычайно созидательным как в искусстве, которое интерпретирует жизнь, так и в обществе и политике. Осознать истину духа, оживить и перестроить жизнь с ее помощью — вот исконная тенденция индийского ума, и к ней он должен возвращаться всегда, во все периоды своего здоровья, величия и бодрости».

[1] В трех сериях статей, озаглавленных «Цивилизована ли Индия?», «Рационалистический критик индийской культуры» и «Защита индийской культуры».

М.П. Пандит