Рай Богов Жизни. Книга II. Песнь 9 “Савитри” Шри Ауробиндо

Рай Богов Жизни

Книга II. Песнь 9

Пришел в то место Ашвапати, где День светился счастьем и величием,
Сияя блеском Бесконечности блаженной.
День этот нёс в себе – весь в искрах золотых –
Те океаны счастья, что делали свободным сердце.
5. Он напоен был Всевышнего вином
И погружен в божественный извечно Свет.
Место любимое и сокровенное Богов –
Он – этот рай, их указанию подчиняясь,
Распорядителем блаженства собственного был и наслаждался этим,
10. Повелевал всем царством своей спокойной силой.
Уверенный, что формы все сотворены для счастья,
Не тронутый ни страхом, ни страданием, ни потрясеньями Судьбы,
Не потревоженный дыханием Времени, быстро летящим,
Не осаждаемый враждебным случаем,
15. Мир этот дышал надежной, беспечной, мягкой непринужденностью
И был свободен от манящей смерти и хрупкости телесной и весьма далек
От той опасной перспективы, что создает наша ошибки совершающая Воля.
Он не нуждался в сдерживании своих страстных ритмов;
Он трепетал в объятиях удовлетворенных, теплых чувств,
20. Дрожал от натиска чудес и пламенного зова,
Идущего от чувственного бега мгновений жизни.
Он жил, соразмеряя ритм свой с драгоценной улыбкой Бога,
Расположившись на груди любви вселенской.
Неограниченный, неуязвимый Дух Блаженства на этом пастбище
25. Выгуливал стада своих нарядных солнц, отары лун
Среди не знающих печали ручейков, журчащих звонкой музыкой,
В благоухании лилий неземных.
Безмолвье счастья окутало небесный свод,
Сияние беззаботное улыбкой осветило горные вершины;
30. Невнятный шёпот восхищенья в ветрах затрепетал
И опустился на заколдованную землю;
В объятиях экстаза, непрестанно повторяя
Свою невольную и сладостную ноту,
Излилось ненадолго рыдание восторга.
35. Под небосводом славы и покоя продвигаясь,
Взойдя на плато вдоль задумчивого гребня,
Как тот, кто смотрит в Зеркало магическое Мира,
Увидел Ашвапати образ чудный бегства-спасения души,
Прошелся по явленьям радости бессмертной
40. И созерцал там бездны красоты и благодати.
Был окружен он солнц сознательных сиянием и радостью
В своих раздумьях от ви́денья великих символических явлений;
Пред ним равнины яркого спокойствия теснились,
Благодарения лиловые долины и горные массивы,
45. Глубокие лощины радости, поющие негромко водопады,
Леса багряные уединения трепетного;
Под ним, как будто проблески от мыслей драгоценных, мерцали
Города из сновидений восхищенных царей Гандхарвов .
Из этого Пространства, насквозь пропитанного тайнами,
50. Прокралась очень осторожно музыка неясная, счастливая,
Которую незримый исполнитель направил прямо в сердце Ашвапати.
Услышал он тогда и арфы плач, идущий от небесных менестрелей,
И голоса напева неземного,
Что воспевали славу любви всевечной
55. Под бело-голубыми лунными лучами Рая.
Здесь, в сердце этого чудеснейшего мира
Вздымались к Небесам холмы,
Сверкающие при закате солнца экстазом вечера.
Казалось, что холмов этих подножье погружено
60. В еще неведомые никому глубины, в наполненную счастьем тишину;
На склонах слышалось тремоло звуков
От толчеи журчащих ручейков,
Своей счастливой песнью поклоняющихся небу голубому
И вниз сбегающих в леса тенистой тайны:
65. Пики холмов стремились ввысь, как будто за переделы жизни,
В обширную безмолвную мистерию вонзаясь.
Сияющий Эдем богов витальной жизни впустил
В свой мир гармонии бессмертной Ашвапати.
Всё, что цветет во Времени, там было совершенным;
70. Там Красота была естественным шаблоном,
Покой был чистотой, пронзенной чувствами и трепетом.
Любовь осуществляла там свои мечты счастливые, златые,
А Сила – могучие коронные мечтания свои;
Желание росло стремительным и всемогущим пламенем,
75. А удовольствие несло в себе достоинство богов;
Мечта гуляла по большим орбитам звезд;
Обыденные милые явления там превращались в чудеса:
Настигнутая духа колдовством внезапным,
Сраженная алхимией небесной страсти, Боль трансформировалась
80. В радость сильную по собственному принуждению,
Врачуя противостояние небес и ада.
Высокие виденья жизни все воплотились здесь,
Достигнуты здесь были даже смутные надежды,
И соты золотые вскрыты, и мёд испробован молниеносным языком гурмана;
85. Догадки пламенные превратились в истины прекрасные,
Могучие вибрации бессмертному покою уступили
И полностью раскрепостили безмерные желания.
В том райском царстве совершенных чувств и сердца
Ничто нарушить не могло очарованье вечное
90. Горячей безупречной сладости той Жизни;
Её шаги были направлены всегда к интуитивным устремлениям.
После мучений в результате долгой борьбы души,
В конце концов, обрёл покой небесный и отдых Ашвапати,
И, окруженные магическим потоком часов беспечных,
95. Израненные части тела его природы исцелились
В руках Энергий, что обнимают ласково его
И не выносят ни единого пятна, и не страшатся своего блаженства.
В тех сценах, что запретны нашим слабым чувствам,
Среди чудесных запахов и красок восхитительных,
100. Он встретил формы, что обожествляют видение,
И к музыке прислушался, которая ум в состоянии обессмертить,
А сердце распахнуть, чтобы услышать бесконечность
И уловить неслышные каденции,
Что пробуждают оккультный слух:
105. Их чувствуешь в невыразимой тишине,
Они идут вибрациями красоты от бессловесной речи, мыслей,
Гораздо более великих и глубоких, чтобы высказывать их голосом, –
Тех мыслей, чье желанье заново воссоздает вселенную.
Глубина чувства, взбиравшегося скорым шагом
110. К вершинам счастья невыразимого, излила
Свеченье благодати на ауру мистическую существа его.
И тело Ашвапати тихо замерцало, как свод небесно-голубой;
Его ворота в мир – все ощущения его – были очищены морями света.
Его земное тело, в дар получившее небесные способности,
115. Дало приют той силе, которой уже не нужно было двигаться
Через таможню некую – пересекать закрытую границу разума и плоти
И контрабандой проносить божественное человечеству.
Оно теперь не уклонялось от высочайшего запроса
Способности неутомимой для счастья, для того могущества,
120. Которое смогло бы прояснить и собственную беспредельность,
И красоту, и страстность, и отклик из глубин
И не страшиться обморока от радостного тождества,
Когда и плоть, и дух соединяются в экстазе сокровенном,
Размолвку между «я» и формой аннулируя.
125. Оно от зрения и слуха истребовало силу духа,
А чувства сделало дорогой к неосязаемым явлениям:
Оно испытывало трепет к влияниям небесным,
Которые создали существо души гораздо глубже прежнего.
Земное тело Ашвапати переродилось, предстало другом пред небесами.
130. Достойный спутник вневременных Властителей
И равный божествам Солнц существующих
Он частью стал божественной игры Всевечного,
Услышал шепот никому не видимого Игрока
И к голосу Его прислушался – к овладевающему сердце гласу,
135. Влекущему его к груди желанья Бога,
И ощутил мёд счастья гласа этого,
Текущего по венам, словно реки Рая,
И превращающего тело в чашу нектара Абсолюта.
В мгновениях внезапных сиянья откровения,
140. В частично приоткрытых страстных откликах
Достиг он края неведомых экстазов; его забившееся сильно сердце
Прикосновенье высочайшее внезапное сразило.
Он вспомнил об объятии волшебном,
И память эта вниз спустилась блаженством чистым.
145. Под маскою Любви к нему вплотную притянулась Вечность
И положила свою длань на проявление во Времени.
Лишь малые дары из Необъятностей приходят,
Но радость та, которую они привносят в жизнь, неоценима;
Всё, что не высказано в Запредельном отражено там.
150. Капля гигантская непостижимого Блаженства,
Что затопила тело Ашвапати и всё вокруг его души,
Безбрежным океаном пламенного счастья стала;
Он шел ко дну, тонув в глубинах сладостных и жгучих:
Он нес в себе восторг, который только боги ощущают, и то
155. Блаженство невозможное, которое способно поломать плоть смертную.
Бессмертное соизволение очистило его в сиянии этом
И превратило его силу в неувядаемую мощь.
Бессмертие пленило Время и захватило Жизнь.