Шри Ауробиндо, Пондичерри, 1950

Последние Дни Шри Ауробиндо – Доктор Прахат Саньял (Воспоминания о Шри Ауробиндо и Матери)

Шри Ауробиндо, Пондичерри, 1950

Шри Ауробиндо, Пондичерри, 1950

Последние Дни Шри Ауробиндо

Доктор Прахат Саньял

Вечером 29 ноября 1950 года, когда я отдыхал после тяжелого дня, слуга принес мне телеграмму, в которой говорилось: “ВЫЛЕТАЙ-СРОЧНО-МАТЬ”. Я и представить себе не мог, какое значение имели те несколько слов.

Внезапно пришла мысль: Шри Ауробиндо болен? Почему иначе бы Мать послала такую телеграмму? Другие мысли роились в моей голове, и я никак не мог решить, что лучше всего взять с собой, чтобы выполнить свою миссию.

На следующее утро, 30 ноября, я вылетел в Мадрас, только чтобы узнать, что ближайший поезд на Пондишери был в 9-50 вечера, следовательно, я бы достиг своей цели в 7 утра следующего дня. Мучительно было думать, что, преодолев тысячу миль за 5 часов, я буду вынужден потратить двадцать часов, чтобы проехать сто. Я посмотрел на телеграмму, прочитал ее еще раз. Нет! Я не мог терять время – поэтому я нанял машину.

Потребовался час, чтобы получить разрешение от полицейских властей, представитель которых пристально меня рассматривал, пытаясь решить, кто я: контрабандист или некий, испытывающий жажду, пьяница, который мечтает о веселой прогулке во французскую Индию. Он, однако, наконец, решил, что я могу ехать. Водитель, будучи заверенным в чаевых, гнал автомобиль по дороге в Пондишери, остановившись только дважды на неэффективных и грубых таможенных досмотрах, и в шесть вечера я был у ног Матери, в Ашраме, на Плейграунде1. Как обычно Она приветствовала меня своей небесной улыбкой, сказав, что ждала меня именно в этот вечер. Потом она сообщила мне о болезни Шри Ауробиндо и попросила осмотреть Его. Она также добавила, что придет в Его комнату как только закончится программа на Плейграунде.

По пути к Шри Ауробиндо ашрамовский доктор Нирод (Ниродбаран – садхак, ученик Шри Ауробиндо – пер.) и мой молодой коллега доктор Сатья Сен ознакомили меня с историей болезни и текущим состоянием Учителя. Тихо, но быстро я поднялся по лестнице и вошел в комнату. Я увидел Учителя, моего божественного пациента, полулежащего в постели. На вид Он казался безучастным, с закрытыми глазами, подобно изваянию, олицетворяющему невероятный по силе покой. Я приблизился к постели, опустился подле Него на колени и сделал пранам у Его ног. Чампаклал позвал: “Смотрите, Учитель, кто пришел”. Его лицо слегка дрогнуло, Он чуть-чуть приоткрыл тяжелые веки, потом все снова замерло. Но Чампаклал опять позвал: “Учитель, посмотрите, Саньял пришел”. На этот раз Он совсем открыл глаза, посмотрел на меня и улыбнулся. О, такая улыбка, безмятежная и прекрасная, вызывала экстаз, освещая самые сокровенные уголки вашего сердца.

Он положил свою руку мне на голову, с любовью погладил меня несколько раз – и все мысли исчезли. Казалось, мое сердце остановилось. Я был охвачен могучим покоем и умиротворенностью. Он закрыл глаза. Вокруг воцарилась безмолвная, великая тишина и было слышно только Его дыхание. Чампаклал восхищенно прошептал: “Он дал вам Даршан Улыбкой и Благословением”. Это было благословение, которое невозможно описать словами. Только тот, кто видел его и познал в своем сердце, мог оценить, что это означало – это был опыт души.

Я ждал возможности приступить к своим обязанностям врача. Я спросил, что Его беспокоит, и чем я могу помочь Ему. Я задал Ему обычные профессиональные вопросы, возможно забыв тогда, что мой пациент был Божеством, заключенным в смертное тело, и Он ответил: “Беспокойство? Меня ничто не беспокоит – а страдание! можно быть выше него”. Я упомянул о затруднении мочеиспускания. “Ну, да”, – Он отвечал: “У меня были некоторые трудности, но они были разрешены, и теперь я ничего не чувствую”. Снова воцарилась тишина.

Нирод, Сатья и я удалились в соседнюю комнату и там посовещались. Прибывший анализ Его мочи показал незначительное содержание белка, сахара и удельный вес чуть выше нормы. Мать вошла в комнату и встала молча в ногах кровати, не отрываясь глядя на Шри Ауробиндо. Вскоре Она позвала меня в соседнюю комнату, где я обрисовал Ей положение дел, которое заключалось в том, что Он страдает от легкой почечной инфекции – иначе говоря, не было ничего серьезного, насколько можно было судить по анализу мочи.

Мы думали, что, Deo volente (с Божьей помощью, Бог даст – пер.), постоянного дренажа было бы достаточно, и антибиотики постепенно бы наладили всё остальное.

Следующее утро, 1 декабря, было весьма обнадеживающим: Господь наш выглядел бодрым и восприимчивым, и Его температура была нормальной. После того, как Его тело протерли губкой, Он съел Свой скромный завтрак и даже пошутил с нами. Я сделал Ему массаж головы и спросил его, приятно ли Ему. Он отметил: “Я знаю, что вы ездили в Англию для обучения, но где вы учились массажу?” Я высказал мысль, что было бы хорошо иметь для рассмотрения детальный биохимический анализ Его крови, на что Он улыбнулся и возразил: «Вы, врачи, можете мыслить только в терминах болезней и лекарств, но за пределами и выше этого всегда есть гораздо более действенные знания. Мне ничего не надо”. Все мы были очень рады такому чрезвычайно поразительному улучшению. Так прошел день.

На следующий день, 2 декабря, было мало изменений, за исключением того, что температура к вечеру поднялась на один градус. Для Матери это был тяжелый день, так как это был второй день ежегодного представления на плейграунде. Но как только занятия закончились, Она пришла в Его комнату и встала в ногах Его кровати. Выражение Ее лица было очень мрачным, но Она ничего не говорила. Я предложил, поскольку мочевая инфекция вспыхнула снова, несмотря на постоянный дренаж, попробовать антибиотики и внутривенную терапию. Тогда Мать предостерегла меня, сказав, что общепринятые методы лечения были непригодны для Него – не только потому, что Шри Ауробиндо был не такой как все, но потому, что они могли быть вредными и опасными. Она также напомнила мне, что мой пациент был Божеством: “Он сам выработает все, что необходимо”. Я мог давать только какие-то простые лекарства, чтобы смягчать симптомы по мере их возникновения.

Мы, врачи, были в растерянности: ведь наш пациент, несомненно, был Аватар, и Он, совершенно точно, излечивал садхаков бесчисленное количество раз, а также несколько раз и Себя самого – не излечит ли Он Себя и на этот раз?

Чампаклал, как-то раз выбрав подходящий момент, обратился к Нему с мольбой: “Почему Вы не используете Вашу силу и не вылечите себя, Учитель?” Шри Ауробиндо не сказал ни слова, но всем своим видом показал, что недоволен подобным вопросом.

3 декабря. Тем утром после довольно тихой и спокойной ночи Он выглядел лучше, и когда обычные утренние дела закончились, Нирод предложил Ему немного фруктового сока, который Он выпил с удовольствием.

Температура упала до нормальной, и настолько сильно было наше облегчение, что утром, в 11 часов, совершая Пранам Матери, я решился предположить, что, так как Учитель потихоньку поправляется, я мог бы, возможно, уехать тем же вечером. Мать молчала, Она выглядела очень мрачной. Я посмотрел ей в глаза и ощутил дрожь, у меня заболело сердце. Что я сказал? Она не хотела этого? Зачем я предложил уехать вместо того, чтобы дождаться, пока Она сама не велит мне это сделать? Я почувствовал резкий удар в сердце, и выпалил: «Я лучше останусь еще на несколько дней». Улыбка осветила все Ее лицо: “Да,” – сказала она. После полудня картина резко изменилась. Температура поднялась до 101 градуса (38, 3 градусов по Цельсию – пер.). Это был четко выраженный респираторный дистресс2. Мать пришла в комнату в 4 часа дня и встала, наблюдая. Все время после полудня мы безуспешно пытались заставить Его пить воду или фруктовый сок, так что теперь мы обратились за помощью к Ней. Она поднесла ложку к Его губам. Он сразу же открыл глаза, сделал несколько маленьких глотков и опять впал в забытьё. Мать пошла с нами в переднюю, а затем впервые заявила: “Внутренне Он находится в полном сознании, но теряет интерес к Себе”. Мы мало что смогли понять, но не отважились спросить. Сатья был обеспокоен, так как активное лечение не могло быть назначено. Мать сказала просто: “Все зависит от Него”.

По мере того, как тьма сгущалась над нами, на сердцах у нас становилось всё тяжелее. Временами Нирод или Чампаклал предлагали ему попить маленькими глотками, и Он даже выказывал свое предпочтение – томатный или апельсиновый сок или что-нибудь в этом роде, – потом опять впадал в забытьё.

Ни разу Он не сказал и не показал, что Ему было неудобно или хотелось пить, но если мы меняли Его положение или предлагали Ему попить, Он с улыбкой принимал это. Мать пришла, как обычно, в 11 часов вечера. Как только Она предложила ему попить, Он сразу же пришёл в себя и послушно выпил полную чашку фруктового сока – затем снова погрузился в бессознательное состояние.

Физическая боль не отпускала, но сейчас появился небольшой признак ее ослабления, и Мать сказала мне, отведя в переднюю: “Я не понимаю, у Него отсутствует всякий интерес к Себе”. Я предложил внутривенные инъекции, начиная со следующего дня, но Она посоветовала мне не беспокоить Его.

Прошла длинная ночь, долгая и тревожная ночь. Нирод и Чампаклал дежурили все это время. Если Его губы начинали подрагивать, это могло означать, что Он хотел пить. Если Он шевелил рукой, возможно, Ему нужен был носовой платок. Они были там, чтобы служить Ему, это их садхана – жизнь, посвященная служению их Учителю. Я вспомнил, как Шри Ауробиндо однажды рассказывал мне о раннем периоде своей садханы, когда Он обычно просиживал в работе ночь напролет, а Чампаклал, который тогда был еще мальчиком, лежал на ступенях лестницы ниже в ожидании каких-либо приказаний. В другой раз, незадолго до этого, я напомнил Шри Ауробиндо, что доктор Нирод мог бы поменять лечение при необходимости, на что Он заметил: “Нирод для меня – не врач”.

Мы продолжали тщательно наблюдать за мочеотделением, и Он еще выделял 50 унций в сутки с показанием удельного веса 1012 – 1010 (в норме удельный вес мочи составляет 1012 – 1025 у взрослых – пер.). Нирод буквально «сидел» на бутылке и следил, как падала каждая капля, и если была задержка, что часто происходило, он немедленно обращал на это мое внимание.

4 декабря. На рассвете Его температура упала до 99 градусов (37,2 С – пер.), затрудненность дыхания была незначительной, и Он выглядел радостным и бодрым.

Утренние процедуры были завершены, и мы помогли Ему сесть в удобном для Него положении, и сейчас Он выглядел величественным и спокойным. Примерно в 9 утра прибыла Мать и помогла накормить Его легким завтраком. Когда Она прошла в переднюю, комнату для наших консультаций, я улыбнулся Ей и сказал: “Учитель выглядит опять энергичным и проявляет интерес к происходящему”. «Ммм», – это было все, что Она сказала, и вышла из комнаты.

Я расположился рядом с кроватью и осторожно массировал тело Учителя, в то время как Нирод и Чампаклал приступили к своим обязанностям. Спустя некоторое время Он открыл глаза и спросил, который час. Я сказал Ему: «10 часов». Увидев, что Он был расположен к разговору, я решился: “Как Вы чувствуете себя?” Он ответил: “Мне комфортно”. Наступила пауза. Он посмотрел на часы, а затем спросил о ситуации в Бенгалии, в особенности о беженцах. Я обрисовал Ему их жалкое положение и обратился с мольбой: “Ведь, несомненно, Божественное сможет им помочь?” Мой Господь ответил: “Да, если Бенгалия стремится к Божественному”. Он закрыл глаза и погрузился в безмолвие (самадхи).

Но, увы, это было лишь кратковременное затишье – надежда не оправдалась. С полудня снова появилась затрудненность дыхания в еще большей степени и температура поднялась до 102 градусов (38,9 С – пер.). На этот раз налицо были все признаки сильнейших страданий, но не было ни жалобы, ни протеста.

Мать пришла около 1 часа дня. Она наблюдала в течение некоторого времени перед тем, как пройти со мной в соседнюю комнату. Тогда она сказала: “Он уходит”.

Хотя Он, несомненно, казался в бессознательном состоянии, всякий раз, когда Ему предлагали напитки, Он просыпался, делал несколько глотков и Сам вытирал рот Своим носовым платком. Для всех нас было очевидным, что когда Он был в почти нормальном состоянии, в Него извне приходило сознание, и потом уходило, когда тело, вздрогнув, погружалось в страдание. Его больше не было здесь!

К 5 часам Он показал снова признаки улучшения. Он чутко на всё реагировал. Мы помогли Ему спуститься с кровати, и Он подошел к креслу, чтобы отдохнуть. Сейчас Он казался совсем другим человеком. Он сидел, закрыв глаза, спокойный и сдержанный, излучающий сознание. Мы отметили величественную красоту Его осанки, с которой Он восседал в кресле. Такое спокойствие и блаженство навеяли мне воспоминания о ведических Риши. Но это длилось недолго. Спустя три четверти часа Он стал беспокойным и захотел вернуться в постель. Появилась дыхательная недостаточность с двойным учащением дыхания. Начиная с полудня и далее выделение мочи, которое было хорошее все эти дни, безусловно, уменьшилось, и было видно, что Он сильно страдает. Хотя и казалось, что Он был без сознания, но на самом деле это было не так, и об этом говорил тот факт, что он несколько раз прижал Чампаклала к груди и нежно его поцеловал, и это Божественное объятие, полное сострадания, было так же подарено Нироду и мне. Нужно отметить, что подобное эмоциональное поведение было проявлено так открыто здесь впервые. Но в течение всего дня Он ничего не пил.

Мать вернулась после своего обычного посещения плейграунда. Как Она делала это ежедневно, Мать положила гирлянду цветов в ногах Его кровати, и осталась стоять, глядя на Шри Ауробиндо. Она выглядела такой печальной и тихой, что я испытал почти физическую боль. Я вышел в приемную, ожидая Ее. Она вошла; я доложил Ей о положении дел и сказал, что Сатья дал глюкозу, и что мы хотели бы сделать внутривенные вливания и т.д. Она тихо и твердо сказала: “Я говорила Вам, что это не нужно, у Него нет никакого интереса к Себе, Он уходит”.

Мы сидели вокруг Его кровати, недоумевая, почему Он теряет интерес к Себе. Если бы Он захотел, то, несомненно смог бы Себя исцелить, как Он делал это во многих других случаях, – Нирод видел, как Он излечивал болезни у других людей. Но теперь, в этот решающий час, у Него не было никакого интереса к Себе! Он собирался пожертвовать Собой?

Около 11 часов вечера Мать вошла в комнату и помогла Шри Ауробиндо выпить полстакана томатного сока. Поразительная вещь – тело, которое только что было в агонии, ни на что не реагировало и с трудом дышало, вдруг приходит в состояние покоя и в него входит сознание, Наш Господь приходит в себя, в своё нормальное состояние. Он заканчивает пить, затем сознание уходит, и тело снова впадает в мучительную агонию.

В полночь Мать снова вошла в комнату и некоторое время пристально смотрела на Него, будто между Ними происходил безмолвный обмен мыслями. Затем Она ушла.

5 декабря в 1 час ночи Она вернулась и снова посмотрела на Господа, стоя в ногах кровати. На Ее лице не было никаких признаков страдания, страха, или беспокойства. По выражению Её лица я не мог определить ни единой Её мысли, ни единого чувства. Глазами Она попросила меня пройти в другую комнату, и Сама последовала за мной, спрашивая: “Что Вы думаете? Могу ли я уединиться на час?” Это не просто час: Мать уходит, Ее сознание покидает Её тело, в это время никто не должен звать Её или входить в Ее комнату. Это закон. Я пробормотал: «Мать, это от меня не зависит”. Она сказала: “Позовите меня, когда время придет”.

Я встал позади Учителя и начал гладить его волосы, что Ему всегда нравилось. Нирод и Чампаклал сидели у кровати и гладили Его ступни. Мы все тихо на Него смотрели. Теперь мы знали, что всякое может случиться, в любой момент, только чудо может спасти нас и мир. Я почувствовал легкую дрожь в Его теле, почти незаметную. Он вытянул руки и положил их на груди, одну на другую – и все кончилось. Смерть, жестокая смерть, что ждала так давно, – мы дежурили, чтобы не пропустить её, – завладела нашим Господом. Я сказал Нироду, чтобы он пошёл и привёл Мать.

Было 1.20 утра.

Почти тут же Мать вошла в комнату. Она встала рядом с кроватью, у ног Шри Ауробиндо. Ее волосы были распущены и спускались на плечи. Ее взгляд был настолько сильным, что я не мог смотреть Ей в глаза. Она стояла там с пронзительным пристальным взглядом. Чампаклал не мог этого вынести и прерывающимся от рыданий голосом умолял: «Мать, скажи мне, что доктор Саньял не прав, и Он жив”. Мать посмотрела на него, и он стал тихим и спокойным, как если бы до него дотронулись волшебной палочкой. Она стояла так более получаса. Мои руки были все еще на Его лбу. Мой разум блуждал. Он лежал, мой Гуру, Риши Шри Ауробиндо, Аватар новой эры рассвета, и это было уже в прошлом! Лишь несколько секунд назад я смотрел и надеялся, что произойдет чудо, может ли быть более подходящее для чуда время, чем сейчас? Шри Ауробиндо больше нет! Он был жив, а теперь Он – уже история. Мысли калейдоскопом крутились в моем мозгу. Я почти видел тысячи людей, проходящих мимо кровати, и почти слышал их шёпот: “Здесь жил Шри Ауробиндо.” Но этого не может быть, вот же я стою здесь рядом с Ним, мои руки почти касаются Его, я наблюдаю Его дыхание, да, каждое движение, только сейчас гораздо более тихое, – я не мог думать, больше не мог. Голову пронзила резкая боль. Я посмотрел на Мать. Она тихонько подошла ко мне и коснулась моей головы. Мои мысли замерли, мой разум успокоился. Никаких следов страдания не осталось, теперь я мог думать нормально. Я спросил Ее: “Что необходимо сделать? Мы должны подготовить всё к прощанию с Ним”. Она тихо сказала: “Его Самадхи будет под деревом Служения, в том месте, где расположены огромные адиантумы”. Таким образом, это место было заранее выделено – таков путь Божественного!

Мать также напомнила мне о формальностях, которые должны были быть соблюдены в первую очередь: французский врач должен засвидетельствовать смерть. Только после этого можно было оповестить членов Ашрама и общественность. Нолини Гупта и Амрита, которых уже вызвали, стояли там ошеломленные. Павитра стоял у ног Мастера, слезы катились по его щекам.

Мы были заняты одеванием Господа. Мать уже согласилась на мою просьбу пригласить ашрамовских фотографов (садхаков), чтобы сделать последние фотографии.

Французский врач больницы, майор Барбер, осмотрел тело Учителя, и мы вдвоем подписали свидетельство о смерти.

Теперь можно было оповещать садхаков Ашрама. Светало, небо на востоке медленно становилось все яснее и яснее, луч света появился над горизонтом. Я тихо покинул Ашрам.

Когда я подавленный сидел у окна в своей комнате в Голконде, я видел быструю, но бесшумную процессию Ашрамитов, движущихся к Ашраму. – Шри Ауробиндо ушел – Я почувствовал внезапную резкую боль в сердце. Я взглянул на небо. Смотрите! … Там Шри Ауробиндо восходит снова – вечное Солнце, брызжущее миллионами лучей.

По мере того, как день набирал силу, все длиннее и длиннее становился поток людей, спокойно и терпеливо ждущих, чтобы получить последний Даршан великого Риши. В полдень я снова вошел в комнату, где лежал наш Господь, безмятежный и величественный. Нескончаемый поток людей, состоящий из мирян, священнослужителей, врачей, юристов, рикш, рабочих, богачей и бедняков двигался мимо тела, давая возможность каждому по очереди подойти к мудрецу, безмолвному, но одухотворённому. С наступлением сумерек двери Ашрама были закрыты. Мать благословила меня, прося прийти снова рано утром. Я отправился в Голконду . Чампаклал и Нирод стояли на дежурстве эту ночь и следующий день .

6 декабря – Перед рассветом я вошел в комнату Шри Ауробиндо. Мы с Матерью устремили на Него взгляд. Как замечательно, как великолепно Он выглядел в золотистом сиянии. Не было никаких признаков смерти, которые описывала наука, ни малейших признаков изменения цвета тела, или разложения. Мать прошептала: “До тех пор пока супраментальный свет не покинет тело, оно не проявит никаких признаков разложения, и это может занять один день или даже намного больше”. Я прошептал Ей: «Но где тот свет, о котором Ты говоришь – почему я не могу видеть его?»

Я стоял тогда на коленях у постели Шри Ауробиндо, у ног Матери. Она улыбнулась мне и с бесконечным состраданием положила руку мне на голову. И я увидел Его – окутанного светящимся ореолом голубовато-золотистого сияния.

Утром потянулась вереница людей, чтобы бросить прощальный взгляд на Божественного Учителя. Мать сказала мне: “Люди не знают, какое огромное самопожертвование Он совершил во имя всего мира. Около года назад, обсуждая с Ним что-то, я заметила, что чувствую, будто я покидаю тело. Он высказался очень твердым тоном: «Нет, этого не может случиться. Если это необходимо для этой трансформации, уйти мог бы я, а ты должна завершить нашу йогу супраментального нисхождения и трансформации!”

После этой ночи для нас наступил рассвет третьего дня с момента ухода Шри Ауробиндо. Мать и я осмотрели Его тело. Пока еще не было признаков разложения. Французский хирург подтвердил наше заключение, как того требует закон государства.

Я разговаривал с Матерью в Её комнате. Со свойственной мне глупостью я высказал свои опасения за Ее здоровье из-за того груза, который Она взвалила на свои хрупкие плечи. Она улыбнулась мне и спросила: «Как ты думаешь, я получаю всю эту энергию из моей скромной пищи? Конечно же, нет, когда это необходимо, можно черпать бесконечную энергию из вселенной!” Она также добавила: “Нет, я не собираюсь оставлять тело сейчас. Я много еще чего должна сделать. Что касается меня, то для меня подобная нагрузка – ничто. Я нахожусь в постоянном контакте со Шри Ауробиндо”.

Внезапное решение Шри Ауробиндо об уходе взволновало наши умы. Было ли это отступлением? Или с помощью этого Он намеревался достичь чего-то для земли? Кто может ответить?

С нашей ограниченной ментальной логикой, что бы мы ни пытались объяснить, будет только частью истины, или может быть даже её искажением. Что нам нужно, так это Высочайшая вера в Него, в то, что если даже многие битвы, по-видимому, проиграны, тем не менее, сама война неизбежно будет выиграна. Несомненно, Шри Ауробиндо ушёл от нас, стал невидим физическим зрением, но Мать продолжает борьбу за человечество как Махашакти.

В то время, как все мы чувствуем, словно скользим вниз по наклонной плоскости, погружаясь в разочарование миром, раздираемым противоречиями, недоверием, ненавистью и жадностью, ища луч в небе, божественный жест – Мать сулит НАДЕЖДУ на духовный подъём человечества – трансформированного человечества.

Я простился с Матерью вечером 7 декабря, бросив последний взгляд на светящееся тело Учителя – это было Божественное в смертном теле, прекрасном, в состоянии покоя, и до сих пор без малейших признаков разложения. Я наивно спросил Мать: «Почему же мне не было разрешено провести курс лечения Господа, как я сделал бы это в обычном случае, и зачем тогда меня пригласили?” Мать утешила меня, сказав: «Мы пригласили тебя не столько для лечения, а чтобы ты просто при этом присутствовал». Мать благословила меня три раза и все мои горести, все мои разочарования, все мои сомнения улетучились, и мой ум осветился надеждой. Я припал к Её стопам и поднял глаза, чтобы увидеть Божественную Мать, Махашакти, улыбающуюся мне.

Доктор Прахат Саньял


1 – спортивный комплекс Ашрама Шри Ауробиндо (прим. ред.)

2 – Крайне тяжелое проявление дыхательной недостаточности, сопровождающееся развитием некардиогенного отека легких, нарушений внешнего дыхания и гипоксии – пер.


Рубрика “Воспоминания о Шри Ауробиндо и Матери”

 

Читать Дальше:

Мать (Мирра Альфасса)
Воспоминания о Шри Ауробиндо и Матери

Принять Участие:

Ауро-Книга