Небеса Идеала. Книга II. Песнь 12 “Савитри” Шри Ауробиндо

Небеса Идеала

Книга II. Песнь 12

Всегда издалека манил нас верх совершенства – Идеал.
Проснувшись от прикосновения Незримого
И оставляя позади границы все, достигнутые нами,
Стремилась дальше Мысль – неутомимый, сильный первооткрыватель, –
5. Мир новый яркий постигая с каждым новым шагом. Она оставила
Известные вершины ради ещё непознанных: охваченная страстью,
Она искала Истину, которую осуществить еще не смог никто,
Она стремилась к Свету, не знающему ни рождения, ни смерти.
Каждый подъем неблизкий её души осуществлялся
10. Неизменно в небесах, присутствующих здесь всегда.
И с каждым шагом удивительного путешествия
По лестнице Существования формировалась
Новая ступень восторга и изумления –
Великая широкая ступень, огнем дрожащим озаренная,
15. Как если бы горящий дух там трепетал,
Поддерживая пламенем своим бессмертную надежду,
Как будто некий лучезарный Бог в нём свою душу отдавал,
Чтоб ощутить шаги паломника,
Который в спешке к дому Вечности взбирается.
20. С любого края всех светившихся ступеней
Сквозь синюю прозрачность плывущего Пространства
Был виден свод небесный подлинного Разума,
Похожий на сверкающие ленты, прильнувшие к луне.
Оттенки всех цветов, мерцая, наплывали друг на друга
25. В великолепии утренней зари, нахлынувшей на душу,
С восторгом трепетным сердечной интуиции,
С блаженством самопроизвольным, что приносит красота –
Очаровательные царства бессмертной Розы.
Над духом, помещенным в смертное сознание,
30. Проглядывали сверхсознательные царства небесного покоя,
Под ним – неясная угрюмая пучина Несознания,
Меж ними – за жизнью нашей – бессмертной Розы царства.
Дух дышит тайным воздухом:
Основа он вселенской радости и красоты,
35. Незримый, неразгаданный миром страдающим, слепым;
Взбирающийся из глубин Природы, хранящих его преданное сердце,
Он вечно расцветает у ног Всевышнего,
Питаясь таинствами жертвенными жизни.
Его бутон уже рожден и в человеческой груди;
40. Теперь прикосновением или присутствием его
Мир в землю храма превращен,
И всё вокруг нам открывает незнакомого Возлюбленного.
Во вспышке легкости и радости небесной
Жизнь уступает внутренней божественности
45. И в жертву небесного восторга приносит суть свою,
А душу открывает к счастью.
При этом видится блаженство, которое не прекратится никогда, –
Нежданная мистерия непостижимой Милости,
Позолотившая цветами наш мир багряной страсти.
50. Высшие боги, которые скрывали раньше свои лица
От страстных и порочных ритуалов людских надежд,
Теперь нам открывают имена свои и силы свои вечные.
Невозмутимое спокойствие в нас пробуждает клетки спящие,
Страсть плоти одухотворяя,
55. И, наконец, осуществляется то чудо,
Ради которого и создали жизнь нашу.
Под куполом безмолвным, белым виднеется сияние
И блики света вечного,
Ярчайшие лучи которого не знают ни рождения, ни смерти,
60. И грудь, что вскармливает солнечного первенца,
И крылья, что теснят безмолвья мысли страстные,
И широко открытые глаза, глядящие в духовное Пространство.
Сокрытые в нас центры силы неземной
Развернуты, как все цветы, навстречу небесам;
65. Разум, пронзенный трепетом Луча небесного, смолкает,
И даже тело преходящее может почувствовать тогда
И идеальную любовь, и счастье безупречное,
И радость от сердечного восторга и сердечной нежности,
Свободную от грубой и трагичной власти Времени,
70. И красоту часов размеренного хода жизни.
Всё это в царствах высших касается бессмертной сути;
Что здесь ещё в бутоне, там расцвело уже.
Там – святость Дома Пламени,
Яркий огонь богоподобной мысли и счастливого блаженства,
75. Восторженный идеализм небесных чувств;
Там – голоса чудесные, смех солнечный,
Журчащие водовороты в реках божьего восторга,
Таинственные виноградники златого, лунного вина,
Вся сладость и огонь, тень пусть и блеклая которых
80. Жизнь смертную едва ли посещает.
Радости Времени там наблюдают также,
И ощущают прикосновение Бессмертного, сжимающее грудь,
И слушают игру на флейте Бесконечного.
Здесь, на земле бывают пробужденья ранние, случаются
85. И те мгновения, что вызывают трепет в воздухе божественном,
И взгляд приходит устремленный, пристальный
На золотую Вечность солнечных цветов – земных созданий:
Это и есть непреходящее блаженство.
Тысячью лотосов, колеблющихся на едином стебле,
90. Мир приукрашенный, притворный и мир уже в экстазе
Карабкаются к некому далекому незримому богоявлению.
А на другом конце той самой вечной лестницы
Царства могучие бессмертного Огня достичь стремятся
Неограниченных и совершенных ценностей все-Бытия.
95. Из темноты и горя мира,
Из тех глубин, где жизнь и мысль погребены,
Восходит одиноко к небесам Огонь бессмертный.
В священных тайниках Природы скрытой,
Горит извечно Он на алтаре сакральном Разума;
100. Его жрецы – души богов,
А человечество – дом жертвоприношения Ему.
Однажды разожженный, Он не погаснет никогда.
Огонь, пылающий вдоль тайных троп Земли,
Восходит и насквозь пронзает смертный мир,
105. Пока, несомый гонцами Дня и Сумерек,
Он не войдет в оккультный вечный Свет
И не взберется, раскаляясь добела, на Трон невидимый.
Его миры – ступени восходящей Силы:
Мечты гигантского размаха и титанических масштабов,
110. Дома непогрешимого и озаренного Могущества,
Царства Добра, не знавшего рожденья, неизменного и чистого,
Вершины горние величья Истины вечного света –
Они все начинают проявляться в небе символическом,
А наши души – призываться в его безбрежье.
115. Там, на своих вершинах они поддерживают охранительное Пламя;
Мечтая о непостижимом Запредельном,
Что оставляет позади дороги все Судьбы и Времени,
Они своими указателями направляют на высоты над собой,
Сквозь бледно-голубой эфир божественного разума
120. К какому-то златому откровенью Бесконечья.
Как гром, который раздается на вершинах Бога,
Неутомим и грозен их сильный Глас:
Превосходя земную жизнь, они нас призывают превзойти самих себя
И предлагают непрестанно взбираться ещё выше.
125. Вершины эти – слишком далеки от нас
И слишком высоки для наших смертных сил; на них восходят
Только при поддержке сильной и очевидной воли духа
И с напряжением и упоением страстным от тяжкого труда.
Неумолимые, суровые вершины истребуют от нас
130. Усилий слишком долгих для наших смертных нервов –
Сердца наши не согласятся с этим, а плоть просто не выдержит;
Лишь сила Вечного способна нас подвигнуть
К приключению огромному на этом восхождении
И к жертве нашей всего того, что дорого нам здесь.
135. Всё наше человеческое знание – зажженная свеча
На тусклом алтаре глубокой светлой Истины,
А добродетель человека – платье грубо сшитое и пригнанное плохо,
В которое облачены безжизненные образы Добра;
Слепая, страстная, запачканная, кровоточащая
140. Его энергия плетется к бессмертной Силе, всё время спотыкаясь.
Несовершенство не дает покоя нашей высшей силе;
Частичные и бледные раздумья – вот наша участь.
Счастливы те миры, которые ещё не ощутили нашего падения,
Где Воля едина с Истиной, Добро едино с Силой;
145. Не доведенные до нищеты нуждою разума земного,
Они хранят в себе природное дыхание могуществ Бога,
Его простые скорые спонтанные глубины;
Там существует «Я» великое – Его открытое для всех зерцало,
А в «Я» – автократия суверенная Его блаженства,
150. Частью которой обладают существа бессмертные –
Наследники и соучастники божественности этой.

Сквозь царства Идеала прошел свободно Ашвапати,
Признал их красоту и вынес тяжесть их величия,
Отведал славы их полей чудесных
155. И пересек без остановки господство их великолепий.
Всё было там значительным, но светом обладало лишь частично.
В Идее каждой, окрыленной серафимом, высоколобой,
Объединяющей всё знание одною главной мыслью,
Склоняющей все действия лишь к одному, но золотому, смыслу,
160. Все силы подчинились одиночной силе
И мир создали, где царить могла она одна –
Жилище совершенное беспримесного идеала.
В знак их победы и веры их
Они преподнесли при входе Путешественнику
165. Негаснущее пламя – неувядаемый цветок –
Эмблему привилегии этого царства высшего.
Сияющий чудесный Ангел этого Пути
Вручил стремлению души
Идеи свежесть и могущество, считая каждую из них
170. Источником глубоким и силой наивысшей Истины,
Сутью значения вселенной,
Ключом бесспорным к совершенству и пропуском в ворота Рая.
Там также были области, где встретились все идеалы абсолютные,
И круг блаженства образовали, скрепив его руками;
175. Свет светом здесь объят был, огонь огнем увенчан,
Но ни один из них не потерял основу Ашвапати,
Чтоб его душу не потерять в единой мировой Душе,
В размноженном восторге бесконечности.
Затем он в круг божественнее прежнего вошел:
180. Там, в нём, объединенные в величьи общем, свет и блаженство,
Все силы высшие, прекрасные, желанные,
Забывшие свои различия и царствие своё отдельное,
Стали одним многообразным целым.
Там, на распутьях Времени,
185. Вне полного Безмолвия и Слова многократного
В нетронутой и неизменной Истине,
На высоте духовной, где все едины,
Объединенные навечно и неделимые,
Сияющие дети Вечности живут.