Во Французской Индии (Жизни Шри Ауробиндо. Раздел 6. Часть 1)

Во Французской Индии

Питер Хииз “Жизни Шри Ауробиндо”
Раздел 6. Лабораторный Эксперимент: Пондичерри, 1910—1915

Пока Ауробиндо и Биджой плыли на юг на борту “Дюпле”, Суреш пытался убедить пондичеррийских “крайних”, что Ауробиндо вот-вот прибудет. Добравшись до города 31 марта 1910 года, Суреш отправился в офис газеты “Индия” на поиски Партхасаратхи Айенгара. Партхасаратхи там не было, но был его брат, Шринивасачарья. Он прочитал письмо, привезенное Сурешем, и сказал, что сделает необходимые приготовления. Тем временем Суреш стал его гостем. Следующие три дня Суреш сидел в доме, время от времени напоминая хозяину, что корабль Ауробиндо должен прибыть 4 апреля. Каждый раз Шринивасачарья отмахивался от него с беззаботным “Мы занимаемся этим”. Насколько мог понять Суреш, ничего не делалось. Наконец он настоял на том, чтобы посмотреть место, которое они приготовили для Ауробиндо. Молодой человек отвел его в обветшалый квартал и показал комнату над типографией. Суреш был потрясен, но ему было слишком неловко протестовать.¹

Будучи владельцем газеты, запрещенной в Британской Индии, Шринивасачарья не хотел рисковать. Двумя годами ранее зарегистрированный редактор “Индии” был осужден за подстрекательство к мятежу и приговорен к пяти годам каторжных работ. Предупрежденный, что следующий в списке он, настоящий редактор, Субраманья Бхарати, нашел убежище в Пондичерри. Вскоре к нему присоединился Шринивасачарья. Управлению уголовного розыска (CID) не потребовалось много времени, чтобы их найти, и с тех пор за ними установили наблюдение. Хотя письмо Ауробиндо казалось подлинным, а рассказ Суреша убедительным, Бхарати и Шринивасачарья решили оставить Суреша в неведении. В то же время они обратились к своему другу, бизнесмену по имени Шанкара Четтиар, и спросили, не может ли он приютить Ауробиндо. Четтиар предоставил им верхний этаж своего дома. Бхарати и Шринивасачарья подготовили помещение и также начали готовить прием. Суреш пришел в ужас, когда узнал об этом. Он напомнил им, что Ауробиндо разыскивается полицией и вряд ли согласится на публичную встречу. Тамильские джентльмены были разочарованы, но согласились отказаться от плана.²

Плавание “Дюпле” вдоль восточного побережья Индии прошло без происшествий. Около двух часов дня 4 апреля 1910 года он бросил якорь у берегов Пондичерри.³ Ауробиндо и Биджой поднялись на палубу, чтобы разглядеть шлюпку, подошедшую к кораблю. Они вздохнули с облегчением, увидев, что Суреш был на борту. Когда шлюпка подошла к “Дюпле”, Суреш взобрался по трапу, за ним медленно последовал Шринивасачарья. После кратких приветствий все отправились в каюту Ауробиндо на чай. Как только были сделаны распоряжения о выгрузке багажа, четверо мужчин сели на шлюпку и через пятнадцать минут ступили на французскую землю. Их ждала повозка. Ауробиндо и Шринивасачарья сели в нее и поехали по Кур Шаброль . Шринивасачарья объяснил, что друг предоставил им в пользование квартиру на верхнем этаже своего дома. Ауробиндо надеялся на собственное место, но сказал, что посмотрит. Когда они добрались до дома и Ауробиндо подняли наверх, он увидел, что это было лучшее укрытие, о котором только можно мечтать. Когда дверь в верхней части лестницы была закрыта, квартира становилась изолированной. Будучи отодвинутой от фасада, ее едва ли можно было разглядеть снизу. Вентиляционный колодец в стене спускался до самого низа, позволяя обитателю слышать происходящее внизу и передавать или получать вещи с помощью импровизированного подъемника. Сурешу показалось, будто это место было специально спроектировано для укрытия беглецов. Он, Биджой и Ауробиндо сразу же переехали туда. Прошло три месяца, прежде чем кто-либо из них ступил наружу.

Первое впечатление Ауробиндо от Пондичерри было таким: “это было абсолютно мертвое место”.⁴ Но у колонии была богатая событиями история. Купленная французами у раджи Гинги в конце XVII века, она стала их базой в борьбе с британцами и голландцами за контроль над Южной Индией. Апогей французского влияния пришелся примерно на 1750 год, когда Жозеф Франсуа Дюпле установил протекторат над Аркотом и отвоевал анклавы территории от Раджамандри до Шрирангама. Его низшая точка наступила всего десять лет спустя, когда британцы захватили Пондичерри и разрушили его. Позже возвращенный французам, город переходил от них к их соперникам пять раз за следующие пятьдесят лет. Наконец, после наполеоновских войн Пондичерри, Чандернагор и три других анклава были реорганизованы в Французские владения в Индии.

Сторона города, ближайшая к морю, известная как Виль Бланш, или Белый город, включала в себя дворец губернатора, административные здания и несколько прекрасных старых домов. Для посетителей из Франции улицы вызывали воспоминания о провинциях их юности или ушедшей эпохи. Бродя по Виль Бланш за десять лет до приезда Ауробиндо, романист Пьер Лоти был восхищен, обнаружив высеченные в камне названия вроде “Рю Руаяль” буквами XVIII века. Но его общее впечатление было одним из вялости и упадка. Улицы были пустынны. Запущенный фонтан и площадь имели вид “бесконечной печали”.⁵ Через дренажный канал лежала Виль Эндьенн, или туземный квартал — менее вежливо, Виль Нуар, или Черный город — разросшаяся деревня, которую французы застали по прибытии. Более оживленный, чем Белый город, он содержал магазины, базары и храмы, а также скопления кирпичных и глинобитных домов, в которых жили несколько тысяч тамилов. Они занимались своими делами, по большей части не заботясь о том, что говорила или делала горстка иностранцев и креолов в Белом городе.

В тот день, когда Ауробиндо достиг Пондичерри, был выдан ордер на его арест, о котором ходили слухи с февраля. Его обвинили в подстрекательстве к мятежу за написание и публикацию статьи “Моим соотечественникам”. Другой ордер был выдан против печатника газеты, Манмохана Гхоша (не родственника), который был арестован. Ауробиндо был объявлен скрывающимся от правосудия, поскольку ордер на его арест не мог быть исполнен. Две недели ходили слухи о его местонахождении. В какой-то момент полиция была уверена, что он уехал в Тибет, и изучала возможность его экстрадиции оттуда. Наконец сообщили, что он в Пондичерри. В течение нескольких дней его присутствие подтвердилось, но никто не верил, что он намерен оставаться в сонном французском порту надолго. Новые ордера были запрошены в Бомбее, Мадрасе и Коломбо. Ходили слухи, что он направляется в Европу. Но Ауробиндо не покидал Пондичерри. Помня об отношении французов, когда Чаручандра Рой был арестован в прошлом году, государственный секретарь Морли телеграфировал вице-королю: “Не следует требовать экстрадиции”.⁶

Морли узнал об ордере и расследовании вместе со всеми в Лондоне, когда 7 апреля в “Таймс” появилась статья. Встревоженный, он написал Минто: “По какому закону был выдан ордер? Содержит ли статья прямое подстрекательство к насилию или убийству?”⁷ Морли опасался последствий на родине. Ему недолго пришлось ждать. В тот же день Рамсей Макдональд встал в Палате общин и спросил, правдив ли отчет “Таймс”. Ответ он получил только через три недели. В течение этого промежутка Морли настаивал перед правительствами Индии и Бенгалии на прекращении преследования. Он хотел знать, что власти считают наказуемым в статье, которая, на первый взгляд, была довольно безобидной. Он не был просвещен и к 28 апреля, когда Макдональд снова поднял свой вопрос. Эдвин Монтегю, парламентский заместитель министра по делам Индии, попытался отмахнуться от вопроса, заявив, что у правительства недостаточно информации для ответа. Макдональд отказался принять это и инициировал дебаты, которые длились полтора часа. Если ордер был выдан на основании доказательств, “почему он не был исполнен, и почему мистеру Аравиндо Гхоше до сих пор позволено [оставаться] на свободе? Было хорошо известно, — добавил лейбористский депутат, — что “мистер Гхош оставил общественную жизнь и стал религиозным затворником”. Он был “судим по обвинению, которое могло стоить ему жизни, и оправдан. Но даже после этого оправдания в Индии было широко распространено мнение, что он фактически был внесен в список подозреваемых и рассматривался для депортации”. Цитируя пространно из сочинений Ауробиндо, Макдональд отметил, что они представляют собой эффективную критику терроризма. Он закончил тем, что сказал: если правительство не будет управлять Индией “с большей щедростью, некой широтой взглядов и серьезной попыткой объединиться с такими людьми, как мистер Аравиндо Гхош, будущее будет гораздо мрачнее, чем сейчас”. За ним последовал его коллега Кейр Харди, который настаивал, чтобы правительство заявило, что “движение [в Индии] не будет остановлено подобными запугиваниями”. Когда Харди закончил, ответил Монтегю. Поскольку дело скоро будет рассмотрено, кому-либо в парламенте не подобает комментировать его. Если Ауробиндо будет оправдан, Макдональд и Харди смогут подвергнуть сомнению действия правительства.⁸ Немного спустя Ауробиндо прочитал резюме этих дебатов в “Хинду”, националистической газете Мадраса. Это помогло определить его курс действий. До вынесения решения по делу “Кармайогина” он останется в укрытии в Пондичерри.

Ауробиндо держался особняком в доме Шанкары Четтиара. Он спускался на первый этаж один раз в день, чтобы принять ванну, на второй этаж — чтобы воспользоваться туалетом, и на кухню — чтобы поесть. В остальное время он оставался в своей комнате, за исключением редких прогулок по веранде. Чтобы не быть обнаруженным, он попросил Суреша и Биджоя также оставаться в доме.⁹ Несмотря на эти предосторожности, детективы опознали их вскоре после прибытия. С тех пор на улице напротив постоянно сидела группа детективов в штатском.¹⁰ Один из них сообщал примерно в это время, что Ауробиндо, казалось, “был в очень плохом здоровье” и “сильно исхудал”. Ходили слухи, что он “страдает от какой-то почечной болезни”.¹¹ Год в тюрьме, за которым последовали девять месяцев лихорадочной деятельности и шесть недель вынужденного уединения, не пошли на пользу его телу. Но впервые с тех пор, как он покинул Бароду, он мог вести регулярную жизнь в достаточно здоровых условиях.

Ауробиндо спал на полу на тонком матрасе. Он вставал около 5:30, и полчаса спустя ему подавали чашку чая. В десять часов Суреш и Биджой начинали готовить дневную трапезу, используя овощи, принесенные с рынка слугами Четтиара. Меню никогда не менялось: рис, мунг дал, баклажаны и тыква. Еду подавали в южноиндийском стиле, на банановых листьях, расстеленных на полу. Ауробиндо ел быстро и возвращался в свою комнату. В четыре часа у него была еще одна чашка чая, а перед сном — небольшая порция паяса (рисового пудинга). В знак уважения его чай подавали в серебряном стакане. Четтиару, самому не пьющему чай, и в голову не приходило, что тонкий металлический сосуд — не лучший вариант для подачи горячего напитка. Дважды в день в течение шести месяцев чай подавали в серебряном стакане; дважды в день Ауробиндо пил его без единой жалобы. Любой другой, подумал Суреш, хотя бы намекнул бы, что фарфоровая чашка была бы более подходящей. Ауробиндо просто пил свой чай. Это молчаливое перенесение дискомфорта показалось Сурешу раскрывающим важную черту характера Ауробиндо:

Многие практикуют аскезу, некоторые добровольно, некоторые потому, что у них нет выбора. Но в большинстве случаев это делается с каким-то скрытым, подавленным недовольством. Или же возникает чувство совершенного рода покаяния, эгоистическое чувство самодовольства от того, что сделал. Но в случае Ауробиндо всё было просто и естественно, без всякого позерства или желания похвалы.¹²

В какой-то момент, проживая в доме Четтиара, Ауробиндо предпринял пост. Он постился и раньше, десять дней, в тюрьме Алипур. На этот раз он постился двадцать три дня. В течение этого периода он поддерживал свои обычные занятия: садхану, письмо и ходьбу по восемь часов в день. Он не чувствовал упадка сил, но потерял десять фунтов веса. Когда он снова начал есть, он не увеличивал постепенно, как обычно рекомендуется, а сразу стал принимать обычное количество пищи.¹³

Единственными постоянными посетителями Ауробиндо были Шринивасачарья и Бхарати. Шринивасачарья, мужчина лет тридцати, получил образование в Колледже Кальве в Пондичерри. Вернувшись в семейный дом в Трипликане, Мадрас, он вовлекся в националистическое движение. Один из его кузенов основал газету “Индия” в 1906 или 1907 году, и она вскоре стала самой откровенно националистической газетой в городе. Ее успех был во многом обусловлен гением Бхарати, ее редактора. Признанный литературным вундеркиндом еще в детстве, он посвятил свое перо национальному движению со времен раздела Бенгалии. Многие из стихотворений, сделавших его знаменитым, были впервые опубликованы в “Индии”.

Бхарати и Ауробиндо были оба интеллектуальными “универсалами”, как заметил друг Бхарати Рамасвами Айенгар. Слушать их беседы было “своего рода варьете. Только уровень был очень высоким”. Рамасвами был поражен, что когда Ауробиндо говорил о революции, он не требовал клятвы сохранения тайны или чего-то подобного. Это было, подумал он, “очень замечательная черта характера Ауробиндо. Он доверял нашей чести и чувству патриотизма”.¹⁴ Это также помогает объяснить, почему полиции было легко добывать информацию об Ауробиндо и его друзьях.

Рамасвами впервые пришел в дом Четтиара по просьбе К.В. Рангасвами Айенгара, землевладельца в регионе дельты Кавери. Рангасвами восхищался Ауробиндо за его националистические сочинения, но у него была и другая причина для встречи. Гуру его деда, человек по имени Шри Васудева, умер лет тридцать назад. На вопрос учеников, к кому им обращаться после его ухода, он ответил, что “йогин с Севера прибудет на Юг как беглец и будет практиковать там интегральную Йогу”. Этот йогин даст о себе знать тремя изречениями. Ауробиндо пришел с Севера как беглец и практиковал интегральную (пурна) йогу. Что касается изречений, не могли ли это быть “три безумия”, которые он упомянул в одном из писем к своей жене, опубликованных во время его суда?¹⁵ Рангасвами Айенгар попросил аудиенции у Ауробиндо, чтобы подтвердить свои догадки. Убедившись после встречи, что Ауробиндо и есть обещанный йогин с Севера, Рангасвами решил помочь ему. Некоторое время назад, занимаясь автоматическим письмом, Ауробиндо получил серию йогических наставлений на английском языке. Ему показалось, что дух, передавший их, мог быть духом реформатора Рама Мохан Роя. Как бы то ни было (следует помнить, что он впоследствии приписал большинство подобных записей “драматизирующему элементу подсознания”),¹⁶ эти сеансы привели к созданию книги из девяти глав под названием “Йогическая Садхана”. Когда Рангасвами узнал о книге, он организовал ее печать. Он также в какой-то момент пообещал оказать Ауробиндо прямую финансовую помощь.

Через две недели после их пребывания в Пондичерри Ауробиндо, Биджой и Суреш заметили рост активности в обычно безжизненном городе. Шайки пьяных людей бродили по улицам, крича, бросая камни и запугивая любого, кто оказывался на улице. Когда новоприбывшие спросили, в чем дело, им ответили: ничего особенного, просто французские выборы. Избранные мужчины-жители Пондичерри пользовались правом избирать представителя во французскую Палату депутатов. Все кандидаты были французами, и мало кто из них когда-либо видел колонию. Каждые четыре года два претендента — один от Европейской и один от Индусской партии — платили агентам в Пондичерри, чтобы те сделали всё необходимое для их избрания. Агенты занимались массовыми избирательными махинациями, нанимая местных хулиганов, чтобы гарантировать голосование в свою пользу. Индусская партия добивалась успеха на последних выборах, потому что ее мафия была лучше организована. Но в 1910 году фракция партии перешла на другую сторону. Насилие было хуже, чем когда-либо, достигнув пика в день выборов, 24 апреля. Когда подсчитали голоса, победителем был объявлен европейский кандидат, парижский журналист по имени Поль Блюйзен.¹⁷

Через несколько дней после выборов Шринивасачарья и Бхарати нанесли обычный визит Ауробиндо, но сделали необычную просьбу. Они сказали, что есть один француз, который хочет встретиться с ним. Его зовут Поль Ришар. Адвокат Апелляционного суда в Париже, Ришар приехал в Индию с пониманием, что он будет кандидатом, но по прибытии в Бомбей узнал, что билет достался кому-то другому.¹⁸ Неустрашимый, он продолжил путь в Пондичерри, где наблюдал за выборами и встретился с местными политиками. Разговаривая с Четтиаром и его другом Зиром Найду, он заметил, что очень хочет встретиться с йогином. Есть ли в Пондичерри кто-нибудь, кто мог бы помочь ему связаться с ним? Четтиар или Найду выпалили, что йогин недавно прибыл в Пондичерри, но, к сожалению, отказывается видеться с кем-либо. Взволнованный Ришар попросил их устроить встречу. Если йогин откажется говорить с ним, он будет удовлетворен взглядом издалека. Они сказали, что сделают, что смогут. В следующий раз, когда Шринивасачарья и Бхарати пришли в дом Четтиара, он рассказал им о своем разговоре с Ришаром. Они сказали, что поговорят об этом с Ауробиндо.¹⁹

Наверху, в комнате Ауробиндо, Бхарати и Шринивасачарья извинились за нескромность своего друга. Но они спросили, не может ли он все же рассмотреть возможность встречи с французом. Ауробиндо отказался наотрез. Он не собирался удовлетворять любопытство посетителя. Бхарати и Шринивасачарья настаивали. Их положение в Пондичерри было ненадежным, сказали они. Дружба с парижским адвокатом могла быть полезна им всем. Ауробиндо уступил. Он встретится с человеком один раз, но ненадолго.

Тем вечером два тамильских джентльмена привели Ришара в дом Шанкары Четтиара и представили его Ауробиндо. Ришар рассказал им о своей жизни. Родившийся в деревне недалеко от Монпелье в 1874 году, он получил образование в Марселе и проходил военную службу в Северной Африке. Вернувшись во Францию, он поступил в семинарию, чтобы подготовиться к служению в протестантской церкви. В 1900 году его направили в Лилль, где он четыре года служил священником во Французской реформатской церкви, но затем оставил сан, чтобы изучать право. Два года спустя он баллотировался на государственную должность и проиграл. Переехав в Париж, он стал адвокатом, но продолжал искать способы заняться политикой. В то же время он начал посещать собрания оккультных и духовных организаций. Однажды он отправился в Алжир, чтобы встретиться с главой Космического Движения, группы, преподававшей модернизированную Каббалу. Во Франции он познакомился с Миррой Альфассой, членом парижского отделения движения. Вскоре они стали жить вместе. С помощью Мирры Ришар начал писать книги на духовные темы. Их первым произведением была “L’éther vivante” (“Живой эфир”). В начале 1910 года один из коллег Ришара неожиданно спросил: “Не хотели бы вы занять мое место в качестве кандидата на выборах в Пондичерри?”²⁰ Ришар ухватился за эту возможность и вскоре отправился в Индию.

Беседуя с Ауробиндо, Ришар начал чувствовать, что они с ним предназначены для совместной работы. Ауробиндо, сначала сдержанный, в конце концов проникся симпатией к французу. Их разговор стал оживленным. У Ришара было множество идей, но пока ему нужно было возвращаться во Францию. Пока он там, он поговорит со знакомыми о положении беженцев в Пондичерри. Они попрощались и договорились поддерживать связь.

За шесть месяцев пребывания в доме Четтиара Ауробиндо много писал, так как у него впервые с 1907 года было досуг для работы над крупным произведением. В тюрьме он получил несколько строк стихотворения о падении Трои. Не имея возможности записать их, он хранил их в памяти более года. В апреле 1910 года он возобновил работу над поэмой, повествованием в дактилических гекзаметрах под названием “Илион”. Сюжет он позаимствовал из своих занятий классическими источниками, но детали пришли из его внутреннего видения. Как он написал в одном отрывке:

Так они прибыли от Зевса, войско, ведомое богом смерти.
Так и сейчас их видит тот, кто обладает видением от богов в трансе-сне
Выходящих из шатра на фригийских берегах в своих доспехах …
Смешанные в сверкающей толпе на берегах Океана видны они,
Совершенные и прекрасные фигуры и лица, не такими, как мы, смертные ныне,
Искаженные и раздавленные долгим бременем мысли и труда;
Совершенными были они, как наш род был впервые явлен Мыслителем.²¹

Прекраснее всех греков была амазонка Пенфесилея. Трактовка ее Ауробиндо, по-видимому, находилась под влиянием Кали или Дурги, грозных форм Богини-Матери. Такой архетип, кажется, был в его сознании, ибо через месяц после окончания первой книги “Илиона” он начал работу над пьесой о попытке решительной женщины заколоть короля. “Эрик”, действие которого происходит в Норвегии в эпоху викингов, содержит обычных для драматургии Ауробиндо персонажей: красивого претендента на трон и знатную даму под видом служанки. В конце концов король Эрик женится на прекрасной и опасной Ауслауг, которая дала ему то, в чем он больше всего нуждался:

Сила в природе, мудрость в уме,
Любовь в сердце завершают троицу
Славного мужества.²²

Ауробиндо позже объяснил, что приехал в Пондичерри “с некоторым намерением вернуться на политическое поле при более благоприятных обстоятельствах”.²³ Он, кажется, сказал Биджою и Сурешу, что пробудет в Южной Индии около трех месяцев. По-видимому, он думал, что дело “Кармайогина” будет решено за это время. Оно заняло гораздо больше времени. Процедуры против печатника (и Ауробиндо заочно) продолжались в течение мая. Государственный секретарь Морли не колебался сказать вице-королю, что считает преследование ошибкой: “Что касается знаменитого Аравиндо, моё удовлетворение совсем не живо…. Я всегда понимал, что судебное преследование за подстрекательство рекомендовалось только тогда, когда осуждение было разумно определенным. Разве осуждение в этом случае разумно определенно? Я думаю, что решительно нет, и я надеюсь, что нет”.²⁴ Озадаченный отношением Морли, Минто попытался защититься в письме от 26 мая: “Что касается знаменитого Аравиндо, признаюсь, я совершенно не могу понять вашу надежду, что мы не добьемся его осуждения! Я могу только повторить то, что сказал вам в моем письме от 14 апреля, что он самый опасный человек, с которым нам приходится сейчас считаться…. А тем временем Аравиндо в Пондичерри, где он, кажется, завел некоторые нежелательные французские связи [предположительно, ссылка на Поля Ришара] и, вероятно, отплывет во Францию”.²⁵ Три недели спустя вице-король имел удовольствие сообщить, что печатник “Кармайогина” был признан виновным в подстрекательстве и приговорен к шести месяцам каторжных работ. После вынесения приговора были отданы приказы, объявляющие Ауробиндо скрывающимся от правосудия и конфискующие его имущество. Защита начала работать над апелляцией, которая была подана в середине августа. После значительной задержки дело было включено в расписание Калькуттского Высокого суда.

Ауробиндо, конечно, не мог вернуться в Британскую Индию до того, как апелляция была рассмотрена. Но он начал думать, что может остаться в Пондичерри на некоторое время, независимо от исхода. В последние месяцы в Калькутте он чувствовал сильное давление, чтобы посвятить больше времени йоге, и его пребывание в Пондичерри укрепило это чувство. По мере того как он медитировал и размышлял в доме Четтиара, “ему открылся масштаб духовной работы, которую он предпринял, и он увидел, что для нее потребуется исключительная концентрация всех его сил”.²⁶ Он написал этот отрывок, в третьем лице, четверть века спустя. В 1910 году он мало что говорил окружающим; но по крайней мере однажды, говоря с Бхарати и Шринивасачарьей о своем видении “божественной жизни”, он добавил, что “когда он получил это божественное просветление, он нашел в себе нечто, заставляющее его отказаться от нынешней политической жизни, и в то же время было нечто другое в нем, что сопротивлялось и отказывалось это сделать; лишь после нескольких дней борьбы он обрел душевный покой, когда [он] решил отказаться от нее”.²⁷ Рационалист Шринивасачарья отметил некоторые обстоятельства, которые могли помочь Ауробиндо прийти к своему решению. Во-первых, встреча с Ришаром и обещание адвоката поговорить с влиятельными людьми во Франции. Во-вторых, интерес к Ауробиндо со стороны Рангасвами Айенгара. В октябре землевладелец выполнил свое обещание, послав 1000 рупий на покрытие расходов Ауробиндо на год.

Незадолго до этого в Пондичерри приехал двоюродный брат госпожи Мриналини, Саурин Бос. Если он привез послание от Мриналини или ее отца, об этом ничего не известно. Саурин решил присоединиться к домашнему хозяйству, которое вскоре переехало в арендованный дом по адресу Рю де Павильон, 42. Новое место принадлежало родственнику Шанкары Четтиара по имени Сундара Четтиар, который сдавал его за 20 рупий в месяц. Это была низкая арендная плата за такую недвижимость, но Ауробиндо никогда бы не смог себе ее позволить без денег Рангасвами.

Через месяц после того, как он и трое молодых людей переехали в дом Сундары Четтиара, Ауробиндо написал письмо редактору “Хинду”, объявляя о своем присутствии в Пондичерри:

Я покинул Британскую Индию более чем за месяц до возбуждения дела против меня и, поскольку я намеренно удалился сюда, чтобы заниматься моей Йогической садханой, не отвлекаясь на политические действия или занятия, и уже порвал связь с моей политической работой, я не считал себя обязанным сдаться по ордеру за подстрекательство, как могло бы быть моим долгом, если бы я остался на политическом поле. С тех пор я жил здесь как религиозный затворник [фраза, заимствованная у Макдональда], посещаемый лишь несколькими друзьями, французами и индийцами, но мое местонахождение было открытым секретом, давно известным агентам Правительства и широко распространенным в Мадрасе, а также прекрасно известным каждому в Пондичерри. Теперь я нахожу себя вынужденным, несколько против воли, придать моему присутствию здесь более широкую огласку…. Я хочу, в то же время, совершенно ясно дать понять, что я на время отошел от политической деятельности любого рода и что я не буду встречаться и переписываться ни с кем по политическим вопросам. Я откладываю все объяснения или оправдания моих действий по отъезду из Британской Индии до тех пор, пока Высокий суд в Калькутте не вынесет решения о виновности или невиновности публикации в “Кармайогине”, по которой мне предъявлено обвинение.²⁸

Это было опубликовано в “Хинду” 8 ноября. Когда Ауробиндо открыл свой экземпляр газеты, он с удивлением обнаружил не только свое письмо, но и новостной материал, сообщавший, что Калькуттский Высокий суд вынес свой приговор по делу “Кармайогина” накануне. Двое судей признали статью “Моим соотечественникам” не подстрекательской и отменили обвинительный приговор печатнику. Выразив свое удовлетворение решением судей, автор заметки далее предположил, что Ауробиндо “вероятно, теперь вернется на поле своей общественной деятельности” без страха перед “слугами закона”.²⁹ Многие другие в Британской Индии, в частности соратники Ауробиндо, должно быть, думали то же самое. Их ждало разочарование. Ауробиндо уже решил остаться в Пондичерри. Даже когда стало ясно, что его не арестуют, если он вернется в Британскую Индию, он предпочел не возвращаться в Бенгалию. Он останется в Пондичерри на год или два, пока не закончит свою садхану.

---

Примечания:

1 С. Чакраварти (S. Chakravarty), “Смритикатха” (Smritikatha), стр. 116-119, английский перевод опубликован в “Шри Ауробиндо: Архивы и Исследования” (Sri Aurobindo: Archives and Research) 9 (апрель 1985): 105.
2 С. Чакраварти, “Смритикатха”, стр. 116-119; Воспоминания Шринивасачарьи, копия в Архивах Шри Ауробиндо Ашрама (SAAA).
3 “Общий отчет о плавании”, “Дюпле”, 7 апреля 1910 г., Архивы Messageries Maritimes, Гавр, Франция.
4 Шри Ауробиндо, “О себе” (On Himself), стр. 364.
5 П. Лоти (P. Loti), “Индия” (India), стр. 133.
6 Телеграмма от Морли к Минто, 6 мая 1910 г., Бумаги Морли (Morley Papers).
7 Телеграмма Морли к Минто, 7 апреля 1910 г., Бумаги Морли; “Таймс” (Лондон), 7 апреля 1910 г.
8 Дебаты в Палате общин 28 апреля 1910 г., отчет в “Таймс” (Лондон), 29 апреля 1910 г., стр. 7-8.
9 С. Чакраварти, “Смритикатха”, стр. 137-139.
10 Воспоминания Шринивасачарьи, копия в SAAA.
11 Правительство Индии, Протоколы Министерства внутренних дел, серия А, июль 1910, 112-13:3, Национальный архив Индии, Нью-Дели.
12 С. Чакраварти, “Смритикатха”, стр. 162.
13 Ниродбаран (Nirodbaran), ред. “Беседы со Шри Ауробиндо” (Talks with Sri Aurobindo), стр. 86.
14 В. Рамасвами Айенгар (V. Ramaswami Aiyangar), “С Ауробиндо в те ранние дни” (“With Aurobindo in those Early Days”), стр. 14.
15 Шри Ауробиндо, “О себе”, стр. 373.
16 Шри Ауробиндо, “О себе”, стр. 65.
17 С. Чакраварти, “Смритикатха”, стр. 173-181; А. Неоги (A. Neogy), “Пондичерри” (“Pondicherry”), стр. 241; Воспоминания Шринивасачарьи, копия в SAAA; “Официальный журнал Французских владений в Индии” (Journal officiel des Etablissements Français dans l’Inde), 6 мая 1910, стр. 347.
18 П. Ришар (P. Richard), “Без паспорта” (“Without Passport”), стр. 55.
19 Воспоминания Шринивасачарьи, копия в SAAA; С. Чакраварти, “Смритикатха”, стр. 173-188; П. Ришар, “Без паспорта”, стр. 55; Бумаги по истории движения за независимость В 1/2, Национальный архив Индии, Нью-Дели.
20 П. Ришар, “Без паспорта”, стр. 35.
21 Шри Ауробиндо, “Собрание стихотворений” (Collected Poems), стр. 485-486.
22 Шри Ауробиндо, “Собрание пьес и рассказов” (Collected Plays and Stories), стр. 533-534, 587, 579.
23 Шри Ауробиндо, “Шри Ауробиндо: Набросок жизни” (“Sri Aurobindo: A Life-Sketch”), “Шри Ауробиндо: Архивы и Исследования” 9 (апрель 1985): 69.
24 Морли к Минто, 5 мая 1910 г., Бумаги Морли.
25 Минто к Морли, 26 мая 1910 г., Бумаги Морли.
26 Шри Ауробиндо, “Шри Ауробиндо: Набросок жизни”. “Шри Ауробиндо: Архивы и Исследования” 9 (апрель 1985): 69.
27 Воспоминания Шринивасачарьи, копия в SAAA.
28 Шри Ауробиндо, письмо редактору “Хинду”, 7 ноября 1910 г., опубликовано в “Шри Ауробиндо: Архивы и Исследования” 8 (апрель 1984): 61.
29 “Хинду”, 8 ноября 1910 г.

---

Краткое Содержание

Ключевые события и решения Шри Ауробиндо в Пондичерри (1910 г.):

1. Бегство и укрытие: Ауробиндо скрывается в Пондичерри (французская территория) от британского ордера на арест за “подстрекательство”. Его тайно размещают в специально оборудованной конспиративной квартире.

2. Строгая изоляция: Он, его брат Биджой и секретарь Суреш живут в полном затворничестве 3 месяца, не выходя из дома, под наблюдением британских детективов.

3. Аскетичная жизнь: Ауробиндо ведет простой и дисциплинированный образ жизни (скудная еда, сон на полу), демонстрируя удивительную способность безропотно переносить неудобства (знаменитый пример с обжигающим серебряным стаканом для чая). Он также совершает 23-дневный пост, сохраняя активность.

4. Духовный фокус: Пребывание в Пондичерри дает ему возможность углубиться в йогическую практику (садхану) и писательскую работу (поэма “Илион”, пьеса “Эрик”).

5. Встреча с Полем Ришаром: Несмотря на нежелание, Ауробиндо соглашается на встречу с французским мистиком и адвокатом. Эта случайная встреча становится судьбоносной – Ришар ощущает духовную связь и обещает помочь.

6. Политическое давление и оправдание: Британские власти спорят о его деле. Парламентские дебаты (с участием Макдональда) защищают его как “религиозного затворника”. В ноябре 1910 г. Высокий суд Калькутты оправдывает его по делу “Кармайогина”.

7. Решающий поворот: Несмотря на оправдание и ожидания соратников, что он вернется в политику, Ауробиндо осознанно решает остаться в Пондичерри. Он осознает грандиозный масштаб своей духовной миссии и необходимость полной концентрации на ней. Это окончательный переход от политики к духовному лидерству и “интегральной йоге”.

8. Поддержка и публичное заявление: Землевладелец Рангасвами Айенгар (увидевший в нем предсказанного “йогина с Севера”) оказывает финансовую помощь. Ауробиндо публикует письмо, объявляя о своем месте пребывания и статусе “религиозного затворника”, временно оставившего политику.

Суть: Текст описывает переломный 1910 год, когда Шри Ауробиндо, найдя убежище в Пондичерри от политических преследований, после периода строгой изоляции, аскезы и духовных размышлений, сознательно отказывается от возвращения в политику (даже после оправдания) и полностью посвящает себя духовной работе (садхане), положив начало своей уникальной миссии и Интегральной Йоге. Встреча с Полем Ришаром стала важным предзнаменованием будущего.

---

Основные идеи

---

Полезные ресурсы:

• Шри Ауробиндо и его Йога
• Учение Шри Ауробиндо
• Воспоминания о Шри Ауробиндо и Матери
• Шри Ауробиндо
• Шри Ауробиндо (Википедия)
• Сайт Шри Ауробиндо и Матери

---